же он ничему не учился?
– Из-за каких-то проблем со здоровьем.
– И они могут ему отказать? – удивился Каладин. – Сыну самого великого князя?
– Могут, но, скорее всего, не станут. Смелости не хватит. – Мужчина прищурился, увидев, как Адолин встал и махнул ему. – Преисподняя! Я знал, что это подозрительно, – он тянул с этим, пока я не вернусь.
– Мастер-мечник Зайхель! – позвал Адолин. – Вы не сидите вместе с остальными!
Зайхель вздохнул, потом бросил на Каладина покорный взгляд.
– Я, видимо, тоже недостаточно смелый. Постараюсь не причинять ему слишком много боли.
Он обошел перила и побежал к Адолину, который с готовностью пожал учителю руку и указал на Ренарина. Зайхель резко выделялся среди прочих ревнителей с их наголо бритыми головами, аккуратно подстриженными бородами и куда более чистой одеждой.
– Хм, он не показался тебе странным? – спросил Каладин.
– Вы все кажетесь мне странными, – беспечно ответила Сил. – Все, кроме Камня, потому что он очень хорошо воспитан.
– Он считает тебя божеством. Тебе стоило бы его в этом разубедить.
– Что? Так ведь я действительно божество.
Он повернул голову и уставился на девушку-спрена на своем плече:
– Сил…
– Правда-правда! Я такая! – Она ухмыльнулась и подняла ручку с сомкнутыми пальцами, словно ухватив что-то очень маленькое. – Я малюсенькая частичка божества. Совсем малюсенькая. Кланяйся мне, разрешаю.
– Это будет непросто, поскольку ты сидишь у меня на плече, – пробормотал он и заметил, как в ворота вошли Лопен и Шен – скорее всего, с ежедневным донесением от Тефта. – Пойдем. Посмотрим, нужен ли я Тефту, а потом сделаем еще один обход и проверим, как там Дрехи и Моаш.
17
Таков Узор
Тупоформа страшит, ибо все отнимает,
Превращая любого в глупца из глупцов,
И жестокую, страшную плату взимает,
Без остатка твой разум перемолов.
Пока фургон ехал вперед, Шаллан боролась с тревогой, используя научный подход. Никто не мог знать, заметили дезертиры след из раздавленных камнепочек, который оставлял позади себя караван, или нет. Может быть, они шли за ними. А может, и нет.
Нет смысла об этом думать, решила она. И нашла способ отвлечься.
– Листья могут выпускать собственные побеги, – сказала веденка, держа один маленький круглый листочек на кончике пальца и поворачивая его к свету.
Блат сидел рядом, мрачный как пасмурное небо. Сегодня он был в необычайно броской шляпе – грязно-белой, с загнутыми по бокам полями. Он время от времени стегал одного из чуллов. Прут погонщика длинный – не меньше самой Шаллан.
На последней странице своего блокнота девушка записывала комбинации ударов. Два удара, пауза,
