раньше, – сказал Каладин, вспоминая происшествие со шлюхой в лагере Садеаса. – Он спас кое-кого от издевательств.
– Хм. Тогда он не такой уж плохой, верно?
– Возможно. Ладно, ступай. Позаботься о том, чтобы сюда прислали кого-нибудь на замену.
Лопен отсалютовал ему и забрал Шена, который тыкал пальцем в тренировочные мечи, висевшие вдоль края двора. Вместе они побежали выполнять его поручение.
Каладин обошел посты, проверил Моаша и остальных, а потом приблизился к тому месту, где Ренарин, все еще в доспехе, сидел на земле возле своего нового учителя.
Зайхель, ревнитель с умными глазами, восседал с торжественным видом, который портила его неопрятная борода.
– Тебе надо заново научиться сражаться в этом доспехе. Он меняет то, как человек шагает, держит оружие, движется.
– Я… – Ренарин опустил взгляд. Было так странно видеть человека в очках и в таких внушительных латах. – Мастер, мне не нужно переучиваться сражаться. Я ведь и не учился этому.
Зайхель фыркнул:
– Это хорошо. Значит, мне не придется исправлять чужие ошибки.
– Да, учитель.
– Что ж, тогда начнем потихоньку. Там, в углу, есть лестница. Заберись на крышу тренировочного зала. Потом спрыгни.
Ренарин вскинул голову:
– Спрыгнуть?..
– Сынок, я старый, – сказал Зайхель. – Если буду повторяться, съем не тот цветок.
Каладин нахмурился, а Ренарин, склонив голову набок, вопросительно посмотрел на него. Капитан пожал плечами.
– Съедите… что? – спросил Ренарин.
– Это значит, я рассержусь, – сурово ответил Зайхель. – В вашем языке не найдешь ни одного толкового оборота. Ступай!
Ренарин вскочил, взметнув песок, и умчался прочь.
– Шлем, сынок! – окликнул его Зайхель.
Ренарин остановился, бросился назад и схватил шлем с земли. Он чуть не упал, но, пошатнувшись, развернулся и неуклюже побежал к лестнице. По пути едва не влетел в колонну.
Каладин тихонько фыркнул.
– О-о, стражник, – протянул Зайхель, – думаешь, надев осколочный доспех впервые, справился бы лучше?
– Сомневаюсь, что забыл бы шлем. – Каладин положил копье на плечо и напрягся. – Если Далинар Холин собирается загнать остальных великих князей в строй, думаю, ему понадобятся осколочники получше. Он должен был отдать этот доспех кому-то другому.
– Например, тебе?
– Клянусь бурей, нет, – отрезал Каладин, похоже с излишним возмущением. – Я солдат. Мне осколки без надобности. Мальчишка мне нравится, но я бы не доверил ему людей – не говоря уже о доспехе, который мог бы помочь куда лучшему воину выжить на поле боя. Только и всего.
– Он тебя еще удивит, – пробормотал Зайхель. – Я выдал ему речь в духе: «Я твой учитель, и ты будешь мне повиноваться» – и он на самом деле меня услышал.
– Каждый
