выверенная линия появляется в стенописи, для техники которой, как правило, характерны утолщенные и размашистые линии, исполненные широкой кистью. В росписи 1408 г. линия рисунка похожа на работу иконописца.
Архангел Михаил из Звенигородского чина
Икона «Богоматерь из Деисуса», деталь (фото в ИКА)
Архангел Михаил. Храмовый образ Кремлевского Архангельского собора
Образцы поздневизантийской иконописи дают необычно богатый, по сравнению с предшествующими стилями, материал для изучения рисунка, в том числе первоначального, нанесенного на грунт. В иконах рублевского круга немало таких ярких примеров: это иконы Звенигородского чина, Праздники Благовещенского собора, икона «Архангел Михаил с деяниями» из Архангельского собора и «Троица» Андрея Рублева. Если ограничиться сравнением только одной, но важнейшей категории, которую мы уже отмечали, – совпадение линий графической моделировки на всех уровнях построения формы, то перечисленные иконы выстраиваются в определенный ряд, представленный нами выше, на одном конце которого будут стоять иконы Звенигородского чина, а на другом в качестве антипода – «Троица». Ближайшей аналогией образцам рисунка в ликах стенописи 14 08 г. будут являться иконы Звенигородского чина, средник иконы «Архангел Михаил с деяниями ангелов» и левая, традиционно «рублевская» часть благовещенских Праздников. В то время как рисунок в клеймах иконы Архангела, в иконах правой половины чина и Троице дает особый вариант – несовпадения уровней графического образа на начальной и конечной стадиях. Рисунок икон Звенигородского чина и «Троицы» был исследован в инфракрасных лучах спектра Н. А. Никифораки в 70-е гг. прошлого века[162]. На фотографиях, сделанных тогда же, видно, что в образе ангела из Деисуса рисунок очень подробный, особенно в очерке глазницы – с прорисовкой нескольких параллельных дуг верхнего века. Серая кистевая линия – однородная, ровная и точная, легкая и воздушная, еле касающаяся поверхности, штрих кисти – без капель, без форсированного нажима, с мерным наполнением краски, количество которой точно рассчитано художником. Графическая стадия сопровождается растушевкой притенений по овалу лица, вероятно сделанных «санкирным» колером, близким цвету рисунка. Но самое важное, что образ, созданный в рисунке, адекватен лику, законченному в красках. Как мы считаем, исходя из анализа черно-белого воспроизведения лика молодого святого из жертвенника, тем же свойством обладает графический образ росписей 140 8 г., по-иконописному подробный и проработанный. Близок лику росписи по типу художественной завершенности, хотя и не вполне с ним совпадает, представляя некий вариант, лик архангела Михаила в среднике храмового образа Кремлевского Архангельского собора[163]. Иное в ликах ангелов «Троицы» Андрея Рублева. Внутренний рисунок, согласно
Например, мы видим одинаковую форму бровей, представляющих собой две тонкие дуги, похожую форму миндалины – продолговатой и асимметричной, разомкнутой около слезника. Правда, в росписи это последнее свойство проявляется более четко и последовательно, в то время как в иконе оно читается только в одной правой глазнице. Отметим также идентичное взаимоотношение двух типов рисунка (нижнего и верхнего), их игру, что может восприниматься как небольшое несовпадение в очерке глазной миндалины, но, как показывает анализ лика архангела на кремлевской иконе, является своеобразным приемом, при котором в художественном целом учитывается оптическое смешение слоев, что дает определенный пространственный эффект, поскольку линии внутреннего черного рисунка просвечивают зеленоватыми размытыми линиями изнутри из-под полупрозрачных красочных слоев желтых охр и работают как легкая живописная тень. В росписи нет оптической игры линий на просвет, глазница моделирована при помощи двух стадий верхнего рисунка, но аналогичная пространственная игра формы создается за счет разницы фактуры – размытого красно-коричневого и графичного темно-коричневого. Отметим еще одну похожую деталь: рисунок вилки переносицы, переходящий в вертикаль линии носа, в котором можно отметить похожий принцип изменения ритма в прорисовке линии. В иконе, как и в росписи, практически в одном и том же месте, у конца переносицы, мы видим утолщение штриха. В иконе – с капелькой краски на конце, что говорит о приостановке движения кисти; далее идет волнистый и колеблющийся штрих, который связан с волнением руки, с попыткой художника отрегулировать и ввести линию этой сложной формы в нужное русло. Возможно, в дальнейшем он перекрывался контуром, который выправлял и скрывал эти микроколебания, но описи в этом лике сохранились не полностью. Отметим, что рисунок стенописи композиции жертвенника в данном случае более идеален. Если построить мысленную шкалу идеальности рисунка, т. е. рисунка, в котором зрительно не чувствуется никакой форсированности темпа работы, проявляющейся, как правило, в энергичном нажиме, в вариациях толщины штриха, в прерывистости линии, но в котором на редкость все плавно, идеально ровно и тонко и нет исправлений, перебивов ритма, а также практически отсутствуют капли на конце мазка, что говорит об идеальном расчете объема краски, взятой на кисть, то на первом месте среди памятников рублевского круга должны стоять иконы Звенигородского чина, затем близкие им росписи 14 08 г.
