и одновременно легко ранимые творческие натуры не видели в длинноволосом посетителе своих мастерских заказчика. Он был свой, понимал их трудности, умел слушать, не перебивая, и его темные глаза светились интересом, а иногда – восторгом, который Павел и не пытался скрыть при виде нового и талантливого. Но даже в эти минуты его воображение не покидал пленительный образ очаровательной владелицы галереи, снисходительный кивок которой в ответ на его тихое «Здравствуйте» он долго хранил в памяти. Многое бы он отдал, чтобы рядом была Лиза, чтобы с ней обсуждал бы он свои мысли и впечатления… Но пока он продолжал самозабвенно работать с авторами, готовить экспозиции, и писать для каталогов галереи прекрасные, прочувствованные тексты, как критические, так и рекламные. Вряд ли стоит ли говорить о том, что под этими текстами всегда стояла фамилия Лизы. Обладая отменной памятью, она часто проговаривала эти тексты при встрече с другими людьми, особенно в ходе интервью, и порой искренне верила в собственное авторство.
Страдало ли самолюбие Павла? Конечно, но он гнал эти мысли, в бесконечных размышлениях убеждая себя, что нужно просто немного подождать, что красавица Елизавета обязательно очнется от ежедневной суеты и обратит на него внимание, улыбнется ему, выслушает, представит всем как своего коллегу и… Продолжение казалось очевидным, но Павел боялся признаться в этом даже самому себе.
Ну, а если совсем начистоту, то пухлые конверты, которые он получал за свою работу, вынуждали его соблюдать поставленные условия: полная анонимность и неучастие в публичных мероприятиях. Слухи о его деятельности, конечно, ходили, но доказательств не было, сам «негр» Павел молчал. Чувства – дело святое, кто ж спорит, но что делать, когда нет ни гражданства, ни регистрации, когда надо было не только платить за квартиру и на что-то жить, но и посылать деньги матери и сестрам. А как хотелось, подкопив денег, съездить в Италию, в Париж… Даже иногда снилось, как, прилетев на раскаленную каменную Мальту, он тихо входит в полутемный собор и видит воочию "Усекновение главы Иоанна Крестителя" несравненного Караваджо, магическая сила которого ощущается даже в книжных иллюстрациях…
* * *
Елизавета о чувствах Павла не догадывалась, воспринимая его как часть рабочего цикла. «Все отлажено, все исправно функционирует – ну и ладушки! Своих дел хватает». Галерейная деятельность и светская жизнь переплетены туго-натуго. Стильная улыбчивая Лиза постоянно мелькала на престижных тусовках, презентациях и премьерах, обзаводясь знакомыми и приятелями, которые могли не только рассказать самые свежие сплетни, но и оказать существенные услуги. Разумеется, на взаимной основе. «За каждое одолжение надо платить». Эта незамысловатая испанская поговорка стала ее девизом. По твердому убеждению Лизы, любые успешные отношения, и личные в том числе, должны выстраиваться на основе трезвого расчета. Расчет предполагал не только получение материальной выгоды, но и незыблемость собственного счастья:
