проговорила она, оглядевшись. – Кто бы мог подумать, что такое бывает в Псковской области!
Хотелось бы написать, что ей ответило только эхо, но эха не было: все звуки поглощал мягкий темно-зеленый ковер с таким густым и длинным ворсом, что ноги тонули в нем чуть не по щиколотку. Очевидно, дизайнер, оформлявший этот дом, имел сильную тягу к зеленому цвету.
Надежда Николаевна могла еще долго предаваться наблюдениям и раздумьям, но ей нужно было найти столовую, поскольку время обеда уже подошло. Да и пустой желудок ненавязчиво напоминал, что неплохо бы уже съесть чего-нибудь горячего.
Спросить было не у кого, и она пошла направо.
Тут за спиной у нее послышались торопливые приближающиеся шаги.
Надежда оглянулась и увидела быстро идущую, почти бегущую женщину.
Женщина была очень стройная и, пожалуй, красивая, только какая-то жесткая, как будто состоящая из прямых углов. Это впечатление еще усиливал ее костюм – короткие шелковые брюки в черно-белых геометрических узорах и такая же блузка. Лицо ее покрывали пятна нервного румянца.
– Здравствуйте! – окликнула ее Надежда Николаевна. – Простите, не подскажете, где здесь столовая? Я, кажется, заблудилась…
Женщина бросила на нее раздраженный взгляд и прошипела:
– Ах, да отстаньте вы от меня с этой ерундой! Сколько можно, в конце концов… кажется, я уже говорила…
Она пронеслась мимо Надежды, как скаковая лошадь мимо замершей в волнении трибуны, и скрылась за одной из дверей.
Надежда Николаевна недоуменно пожала плечами и двинулась в прежнем направлении.
Резные дубовые двери были похожи одна на другую. Они были закрыты, и из-за них не доносилось ни звука. Наконец из-за следующей двери послышался какой-то странный стук. Дверь была приоткрыта, и Надежда Николаевна решила воспользоваться этим и узнать, где же находится столовая.
Она постучала в дверь костяшками пальцев.
– Сколько можно ждать! – донесся из комнаты сварливый старческий голос. – Я буду жаловаться Сергею!
Недоуменно пожав плечами, Надежда Николаевна открыла дверь пошире и заглянула в комнату.
Эта комната была похожа на ее собственную, только еще больше и не такая зеленая.
В глубине, возле окна, виднелся низкий кожаный диван, перед ним – стеклянный столик, на нем – ваза с фруктами.
Посреди комнаты стоял высокий худой старик в брюках, но без рубашки. В правой его руке была черная трость с серебряной рукоятью, которой старик раздраженно стучал в пол. Именно этот стук Надежда Николаевна услышала из коридора. Взглянув на Надежду, старик вскинул длинную костистую голову, как собравшийся клюнуть петух, и проговорил раздраженным тоном:
– Сколько можно ждать! Вы думаете, милочка, что незаменимы? Да на ваше место очередь стоит! Огромная очередь! Стоит мне сказать Сергею, и вы будете на улице!..
– Но я… но я не… – попыталась вклиниться Надежда Николаевна, но старик ее не слушал, он продолжал:
– Где
