тяжелые, но громоздкие части лодок, приходилось еще тяжелее. Квазимодо с тревогой думал о своих носильщиках. В обед он их «подкормил», но оба выглядели паршиво. К тому же запас волшебного нутта подходил к концу.
Движение вновь застопорилось. Один из «желтков» присел по нужде прямо на тропе. Его проклинали в несколько десятков голосов, но делать было нечего. Сойти с прорубленной тропы было некуда, а желудки бунтовали у всех, включая сотника.
– Немного осталось, – просипел фуа. Руки у него тряслись от слабости, но повязку он старался накладывать по-прежнему ровно.
– Ради всех богов, не будем торопиться, – пробормотал Квазимодо. Он в изнеможении сидел на земле. Привычно зудели москиты. Темнота уже давно спустилась под полог зарослей, лишь в редких прорывах в листве еще светилось вечернее небо.
Палочка с червем оказалась прибинтована к ноге. Вор с трудом встал, помог подняться на ноги товарищу:
– Пойдем ужинать…
Филин лежал на земле. Повязку с его руки срезали. Черная, густо усыпанная волдырями плоть выглядела ужасно.
– Пусть кто-нибудь возьмет топор, – скомандовал Глири.
Топор взял «серый».
Квазимодо наблюдал, хлебая из котелка жидкое варево.
Свистнула сталь, раздался короткий удар. От боли Филин пришел в себя. Люди кривились от его нечеловеческого вопля. Когда начали замазывать обрубок смолой, несчастный солдат снова потерял сознание.
«Флоту не хватает колдунов. Колдунов и лекарей», – подумал Квазимодо, собираясь заставить себя встать и помыть котелок.
Филин умер ночью.
Квазимодо был в печали – теперь им с ныряльщиком придется тащить проклятый эвфитон до конца жизни. Не по-товарищески поступил Филин. Впрочем, он и при жизни был засранцем.
– По крайней мере ему не будет одиноко, – пробормотал вор, кивая на оставляемую отрядом поляну. Возле погасшего кострища рядом с телом Филина лежали трое умерших «желтков».
– Зачем ты лазил в его мешок? – прошептал фуа.
– Так положено. Должен же я взять что-нибудь на память? Все-таки он был моим первым номером. А вещи ему теперь без надобности. Ты же видел – их все поделили.
Вещи покойного действительно поделили солдаты. Но Квазимодо заглянул в мешок намного раньше.
От паразита Квазимодо избавился перед обедом. Ныряльщик с интересом разглядывал вяло извивающегося на палочке червя.
– Не вздумай его приручать, – предупредил вор. – Лучше уж найдем тебе мула.
– Можно было тянуть быстрее. Он крепкий, – задумчиво сказал фуа.
Квазимодо передернуло:
– Никогда не буду ловить рыбу на червя. Даже безмозглая макрель такого не заслуживает.
– Ты ловил макрель? – удивился ныряльщик.
– Ну да, в детстве. Тогда я любил баловаться всякой ерундой…
