двора давно бы уже ползал по кустам СОБР и какой-нибудь подполковник милиции, облаченный в бронежилет, хрипло орал в мегафон условия сдачи. Потому что я – маньяк-убийца, психопат и сволочь, с такими сотрудники разговаривают только через мегафон, и предметом разговора может являться лишь обсуждение условий безоговорочной сдачи. По той же причине звонарь не мог быть и человеком полковника Шведова, выполнявшим его поручение. Полковник – он тоже сотрудник… В общем, кругом – вопросы. Очень грустно. Я долго терялся в догадках, страдал от неизвестности и начал спать на полу, в противоположном углу от кровати: гася свет, я аккуратно сооружал на постели из одежды контуры человека, забирался с подушкой и вторым одеялом под стол и, вооружившись топором для разделки мяса, вполглаза дремал, вздрагивая от каждого шороха.
На мою просьбу снабдить меня автоматом и гранатами Кротовский изумленно вытаращил глаза и с минуту озабоченно морщил лоб и кусал нижнюю губу, стараясь уловить в моем взоре признаки помешательства – не иначе. Я успокоил его и сообщил, что времена ныне тревожные, а потому неплохо было бы позаботиться о собственной безопасности, но истинную причину своего беспокойства называть не счел нужным. Вдруг он сообщит об этом Белому и тот из-за внезапно возникших осложнений откажется заниматься моими проблемами? Короче, автомат Вовка зажал, но сказал, что по первому моему звонку сюда припрутся два десятка вооруженных «быков» и устроят всем, кому надо, веселую жизнь. На том и порешили. Я продолжал спать под столом, сжимая рукоятку топора, баритон каждую ночь около двух часов методично названивал и интересовался моими делами. А я, в зависимости от настроения, либо пытался выпытать у него, кто он такой, либо посылал его подальше и шел дремать и терзаться сомнениями. В конце концов меня посетила интересная мысль, за которую я ухватился, как за спасительную соломинку: наверняка это Кротовский дал Белому мой телефон и какой-то мужик по заданию бригадира названивает мне и нагоняет туман! Для чего? А чтобы не выкобенивался! Чтобы знал свое место и был благодарен по гроб за оказанную заботу и бригадирову ласку. Вот здорово! Такое объяснение одним махом все ставило на свои места и, пожалуй, самое главное – оно было логически единственно приемлемым. Больше ничего толкового я придумать не мог, а потому остановился на своей догадке и внушил себе, что так оно и есть на самом деле. Я не трепетал больше, когда в прихожей в два часа ночи раздавалась прерывистая трель, а выходил спокойно, солидно брал трубку и спокойно посылал баритона «в» и «на» детородный орган. Вот так…
Спустя десять суток Белому вновь потребовались мои услуги. Рано утром – я еще не успел приступить к зарядке – заявился Кротовский и безо всяких объяснений повез меня к бригадиру, загадочно пожимая плечами и кривя рот на мои вопросы о цели визита.
По прибытии Белый вручил мне нулевую «эмвэшку»[8] штучной работы, а к ней импортную оптику, глушитель
«Эмвэшка» – мелкокалиберная винтовка «МВ-1».
