у меня ребенка?!
– Ну почему же… – Мужчина съежился, услышав такое страшное обвинение.
– Я брошу вас в тюрьму! – угрожал чиновник. – Тотчас же организую тут проверку нравственно-религиозной полиции. Я вижу, что в больнице работают иностранные доктора вместе с врачами-женщинами, и даже подчас саудовками!
– У нас есть высшее согласие на это… Высокочтимый господин, который нами правит… – защищался либеральный саудовец, получивший образование в Америке и там же начавший свою карьеру.
– Не рассказывайте мне тут о короле и не прикрывайтесь какими-то необдуманными постановлениями!
Ортодокс был весь в пене и размахивал руками, как будто хотел ударить ни в чем не повинного человека. Он угрожал, ударяя себя по ноге своей плеткой:
– В этом медицинском учреждении не соблюдается разделение полов, а врачи-иностранки и медсестры не закрывают лица, а иногда – о ужас! – даже волосы! Я вам еще покажу, где раки зимуют! Я закрою эту клинику! Это дом разврата! – орал он как сумасшедший.
Когда немного остыл и сообразил, что переборщил, он подобрал свою длинную белую тобу[30] и помчался в комнату сына. Он решил взять его к себе, но только из-за того, что мальчик принадлежит ему и является его собственностью. Нежеланной и ненужной, но его. Никто его у него не заберет и не будет усыновлять! Как это бывало обычно на выходных, Карима не было в больничной приемной. Все знали, где малыш проводил каждую свободную минуту. Запуганный старый сторож показал Фейсалу дорогу к дому поляков. Саудовец уже издали услышал беззаботный смех ребенка и радостные крики взрослых, и кровь взыграла в нем.
– Тетя Крыся, посмотри, как я еду, посмотри!
Карим делал первые круги на маленьком трехколесном велосипедике, а супруги-поляки аплодировали ему.
– Давай, сыночек, езжай ко мне!
Кристина протягивала руки к улыбающемуся красивому малышу.
Фейсал прошел по боковой тропинке сзади дома, и его глазам предстала пастораль. Его Карим, с конструкцией, опоясывающей его больную ногу, старался крутить педали, а обрадованные супруги подбадривали его, наблюдая за его успехами с нескрываемым удивлением и любовью.
Как буря ворвался к ним саудовец. Он схватил перепуганного ребенка под мышку, а преградившую ему дорогу женщину наотмашь ударил по лицу.
– Депортация! – орал он во все горло. – Депортация в течение двадцати четырех часов! Без возможности вернуться! Молчать!
Он угрожал Анджею, который сделал в его направлении два шага.
– Одно только «но», и вы окажетесь в тюрьме за похищение ребенка. В лучшем случае вас ждет многолетний срок, но я вам обеспечу смертную казнь!
Шокированные и перепуганные, поляки не сделали ни единого движения, а Фейсал бросил извивающегося и кричащего сына на заднее сиденье джипа, сел за руль и рванул с места.
По дороге домой он решил, что среагировал чересчур
Вид длинной, до пят, мужской рубашки с традиционным воротничком или стойкой и манжетами, застегивается на пуговицы только до пояса (
