для «N» в Израиль
Не знаю я опять с чего начать…
Ведь с умной женщиной имею дело,
Уж у меня давно седая прядь,
И голова уже отяжелела.
Казалось бы, что срок прошел большой…
Мне божий дар здесь – каждая минута.
Я – классика, увы, – не стал Левшой,
И может даже сбился я с маршрута.
Дюже достойное не сделано.
С землеустройством хотел я продолжать –
В далеком прошлом в нем был демоном…
Я без гражданства: другое стал искать.
Я подучился, искал работу.
Ярмо любая есть, что не по душе.
Обряд был в доме святой субботы,
И ручку даже нельзя держать левше.
Имел за жизнь я восемь лучших лет –
Что в академии, опосля ВУЗа.
Объехал в тот период много мест,
Земля прибавила мне чувство вкуса.
Был в академии шеф – хитрый жук;
Зато в землеустройстве был человек.
Стал академик первый – «не от скук».
Второй, не знаю – ускорил ли свой бег…
Последние я десять лет писал.
«О чем?», – ты спросишь. – Обо всем на свете.
Стихов я пополняю арсенал,
Ну, а живу теперь почти аскетом.
О балетмейстере, из них большой,
Гиганте танца, – Джордже Баланчине.
Сидел я с книгами весь с головой,
Все время бросил я в эту пучину.
Какой пожизненный был труженик:
И говорить о нем могу я долго, –
Имел по жизни пять подруженек,
А сколько всяких млели от восторга…
Родной Уланский меня расстроил,
Осталось лишь на углу его кафе:
Ороговевший живой канкроид…
Отложен приговор аутодафе.
Пусть позабавит тебя эта чепуха
Нелля, милый ты мой человечек!
Как живешь ты там – в своей обители!
Буду тебя помнить, дева, вечно…
Помнишь ли ты наши чаепития!
Как хотелось мне порой тебя коснуться:
Твоей жизни и твоей ухмылки…
Посмотреть в глаза чернющие, как блюдца,
Или осушить с тобой бутылку.
Даже сидя, не шутил с тобой –
Слишком ты была серьезна.
Милый, добрый, смелый образ твой
Не давал мне поводов к курьезам.
Женщин умных в жизни так немного,
Скольких я на жизни повидал:
Для меня это почти что догма…
Будешь ли ты тут мне возражать!
Почему всю жизнь ты прожила,
Девочка, в обнимку только с книжкой!
Мысль в тебе жила: «мужик – вахлак»!
Не хотела может жить вприпрыжку!
Иль боялась – будет изменять!
Так послала бы его к чертям!
Горизонт у жизни так манящ…
Не подвергла ты себя страстям.
Но поверь мне, – есть другие страсти,
Ведь не все же родились кобелями,
Держат нас они не в меньшей власти.
Ты представь на миг – у компа он ночами.
Женщины в его стихах, – созданья,
Что
