его дома не застанет. Чеснокову продолжало волновать, почему она очнулась не в роскошной спальне, как планировала, а непонятно где, что случилось и кто за всем этим стоит.
– Подробности в трамвае, дорогая, – Генка подталкивал Чеснокову коленкой. – У Максима в спальне кто-то есть, не будем ему мешать устраивать личную жизнь.
– А кто у него в спальне? – сопротивлялась Чеснокова. – Неужели Семигин? Мать честная, ну и порядочки в этом доме…
Он выставил их за дверь, облегченно вздохнул и направился в затопленную ванную, с теплотой думая о нашествии Батыя на Русь.
Вернувшись в спальню, он обнаружил в постели обнаженную девушку. Пришлось отложить уход из дома на пару часов. Из квартиры они удалялись вместе, когда солнце одолело полуденную отметку и в организме полегчало. Он поймал такси, повез ее домой.
– Какие планы? – спросил Максим, помогая даме выйти из машины.
– Хочешь зайти? – она пытливо посмотрела ему в глаза. Максим сглотнул и почувствовал: хочет.
– Хочу, – признался он. – Но не буду. Провожу тебя до квартиры и, скорее всего, пойду.
– Отлично, так и поступим, – засмеялась Алла и потащила его в подворотню большого старинного дома, где имела маленькую квартиру.
В замкнутом пространстве подсматривающих не было. У подъезда высилась груда строительного хлама – жилконтора взялась наконец за ремонт. В подъезде было еще хуже. Поднимались на цыпочках, ни к чему не прикасаясь. Квартира Аллы располагалась на втором этаже, но не успели одолеть половину пролета, как в темной нише что-то заворочалось. Выступили два похмельных создания в безрукавках – явно без дипломов об окончании высших образовательных заведений. «Ну и что? – подумал Максим, заслоняя обомлевшую Аллу. – Встречаться со шпаной в наши дни приходится не часто, оттого и встречи эти увлекательны. Масса вариантов – пугать, учить, травмировать».
– Гы-гы, – сказал нескладный громила с отвисшими мешками под глазами, – Алка вразнос пошла. Нельзя так, подруга.
– Ребята, вам какое дело? – пискнула девушка.
– Бывший твой приходил, просил поставить тебя на охрану. Так что не взыщи, Алка, будем репки чистить, – пояснил второй и почесал прокуренным ногтем щетину. Тыльную сторону ладони украшала сложная татуировка. «На Сахалине отбывал», – машинально отметил Максим. Веселый остров. Вернее, полострова. У японцев южная часть, у сибиряков северная, за широтой Поронайска. В отместку, что не удалось присвоить южную, еще с тридцатых годов на Сахалин отправляли осужденных за тяжкие преступления. Чтобы не расслаблялись желтые братья. Сотни колоний понастроили от Охи до Поронайска. Климат там неважный, болезни пышным цветом, надзиратели злые, а бежать с острова можно только к японцам – что бедолаги и проделывали, «радуя» соседей.
Дипломатия уже не работала. Сиделый поднял
