купила. Наш любимый, трюфельный. Поставь чайник, умираю от переизбытка адреналина.
Он послушно включил плиту.
– Саш, нам надо поговорить.
– Я вас внимательно слушаю, – пропела я, стаскивая колготки. Веснин подал мне домашний халат. Я заметила, что он старается не смотреть на мою грудь в новом лифчике «Wanderbra», и немного удивилась.
– Это серьезный разговор. И довольно неприятный. Саш, ты можешь не крутиться, а посидеть спокойно пять минут?
О, да он взвинчен, заметила я.
– Что-то случилось, Андрюша? У тебя проблемы?
Я наконец уселась на табуретку. Вернее, на высокий барный стульчик, жутко неудобный, зато стильный – худшее приобретение Веснина. Почему-то ему казалось, что кухня в стиле лондонского мачо (хай-тек, алюминиевые стены, высокие стулья, на которых сидишь, упираясь коленями в подбородок, как испуганный петух на жердочке) и ему придаст сексуальности. Я не спорила – у мужчин свои игрушки.
– Я очень рад, что тебя назначат редактором, – он откашлялся, – ты этого заслуживаешь.
– Спасибо… Только, может быть, ты не будешь ходить вокруг да около? Я же вижу, что ты собирался поговорить о чем-то другом.
– Ты права, – он продефилировал к холодильнику и налил себе ледяной водки. Кажется, время тянул, а может быть, и набирался храбрости, – Саня, нам было очень хорошо вместе. Ты прекрасный человек, и я тебя любил, но сейчас… Черт!
– Веснин? С тобой все в порядке? Ты что, решил меня бросить?
Почему-то я не сразу поверила в серьезность его намерений. Я подумала – скорее всего, он затеял какую-то тактическую игру. Может быть, это тест?
– Сам не знаю, как это получилось, – стовосьмидесятивосьмисантиметровый Веснин втянул голову в плечи, чтобы казаться более миниатюрным. – Я познакомился с ней на бизнес-тренинге. Полтора месяца назад. И сначала я сопротивлялся. Она мне сразу понравилась, но я был с тобой… Я не попросил ее телефона… Но потом она позвонила сама… Так вышло… Мы встретились, я подумал, что такого, если у меня ланч с коллегой… И – вот.
Под конец повествования его голос становился все более тусклым, а рассказ – все менее внятным.
– Погоди, Веснин. Не так быстро. Кого – ее? И что значит «вот»?
– Эльвиру. Она директор в PR-агентстве. Самое смешное, она бы тебе понравилась.
– Действительно очень смешно, – вставила я, – смешнее не бывает.
– Не надо издеваться, Сань… Конечно, мы с тобой долго жили вместе… Хотя полгода – это не такой уж и большой срок. Но, понимаешь, с Элей я чувствую себя… так, словно у меня крылья.
– Это гормоны, – прокомментировала я. Мне словно молотком по темечку дали, и я еще не успела прийти в себя. Надрывные рыдания, литры слез, визгливые обвинения, разбитый сервиз – все это будет позже. А пока я сидела на дурацком барном стуле и тупо смотрела на закипающий чайник.
– Саша, я уже два дня пытаюсь сказать тебе. Я женюсь.
– Что-о? –
