тик выдернула из-под Анки подушку. – Костяна режут.
И сама полезла наружу.
«Ух, ух», – волновались над головой кроны сосен.
– Уходи!
Нечто темное налетело на Светика, и она на мгновение забыла, как дышать. Тень прошла сквозь нее, оставив в груди холод. Светик поискала шлепанцы, но в панике никак не могла их нащупать в сваленных в тамбуре вещах. Закашлялась Анка, словно на нее кто-то наступил.
– А? Чего? – спросонья забормотала она.
– Мама! – перешел на ультразвук Костян.
Светик головой протаранила входной тент, заставляя «молнию» самостоятельно поехать наверх.
Северная серая ночь обступила ее, подхватила под локти, заставляя встать.
От деревьев к воде тянулся плотный туман. Он клубился, он наступал фигурами, он обхватывал со всех сторон. Песок под ногами как будто шевелился.
– А?
Туман сгустился, почернел и выплюнул из себя человека.
– Что случилось?
У Светика душа совершила скачок из груди в пятки и оттуда уже рванула прочь, в непроглядную тьму.
– Черт! – взвыла Светик, поджимая одну ногу. – Напугал.
Это был Глеб. Долговязый и какой-то невообразимо лохматый. Брат вышел из тумана – сутулый, с руками в карманах. Зевнул.
– Мамочка! – неутомимо верещал Костян.
– Костя? – Анка выскочила из палатки, на ходу надевая на нос очки, не попадая, поэтому все тыча и тыча дужкой в глаз. – Что случилось?
«Ах!» – упал вскрик.
Девчонки присели. И только Глеб вопросительно посмотрел на свои ноги – он успел надеть один кед и один шлепанец.
– Уууу! – завыли уже издалека.
Анка побежала на звук. Светик оглянулась на притихший лес.
– Тебе не кажется, что здесь кто-то есть?
Глеб резко повернул голову, потерял равновесие, сделал еще полный оборот, чтобы устоять.
– Есть, наверное, – зевнул он.
Туман заклубился, заволновался, стал уплотняться, готовясь выпустить из себя нового героя.
– Иыыы! – глухо отдалось вдалеке.
Светик расставила руки, отстраняла от себя неведомое. Песок под ногами опять шевельнулся.
– Ой! – прошептала Светик.
– Да ничего не было, – опять зевнул Глеб. – Спали, спали, этот крендель все городил себе домики из спальника, а потом как стал орать, что в палатке кто-то есть. Ну и побежал.
– Смотри!
Это уже не могло показаться. Сквозь туман четко проступала фигура в длинном белом платье. Склоненная голова с длинными распущенными волосами.
– Это она…
«Бом!» – глухо отдалось далеко-далеко.
Женщина стала поднимать руку.
– Мама! – неожиданно совсем рядом заорал Костян, и Светик побежала.
Песок был вязкий, выворачивал ноги, цеплялся за лодыжки. Глеб недолго держался рядом, а потом припустил и тут же растворился на фоне воды.
– Ай!
Светик с разбегу врезалась в кого-то, бегущего навстречу. Острая кромка очков больно поцарапала щеку. Светик приземлилась на песок, в ладони загорелась боль.
– Где Костя? – метнулась к ней Анка. Светик схватила ее за подол футболки, заставляя присесть:
– Там белая женщина! Надо бежать!
Анка глянула на клубящийся туман. Это был всего лишь туман. И никто из него не шел.
«Бом!» – то ли на самом деле вдалеке грянул колокол, то ли это было эхо давно отзвучавшего колокола.
Девочки напряженно смотрели на деревья. Высокие редкие сосны тянули вверх гордые кроны. Где-то там, на кончиках иголок, уже рождалось утро, но здесь еще плыл туман.
– Ухох!
Вздох ударил по ушам, заставив зажмуриться. А потом вдруг туман исчез. Карельская ночь, больше похожая на постоянные сумерки, обступила их со всех сторон. Ухнул филин, треснула ветка. Вдруг стало хорошо слышно, как плещется вода.
– Костик! – вскочила Анка.
Она совсем не умела бегать. То, что сейчас совершалось, было больше похоже на разгон спортсмена по прыжкам в длину – она не бежала, а прыгала, далеко забрасывая ноги.
Светик почувствовала, что страх и метания по берегу отняли у нее все силы. Она выдохнула и с трудом
