Я не один, – предупредил он.
– Начинается, – засопела Пиф. Она была разочарована и откровенно злобилась.
Бэда непонимающе посмотрел на нее.
– Я по делу, – пояснил он. – Если тебе сейчас неудобно, то скажи. Просто трудно выбраться из барака. А отпрашиваться у Беренгария неохота, хотя он, кажется, мужик хороший.
– Хороший, – согласилась Пиф. – Предаст, продаст и вместе пообедает, а так – душа человек.
Бэда вошел и сразу же, нагнувшись, принялся снимать ботинки. Следом за Бэдой в квартиру втиснулся второй – мальчик лет десяти в синей куртке с плеча взрослого мужчины, босой, с рожицей плутоватой, но хорошенькой.
– Это еще кто? – осведомилась Пиф. – Внебрачный сын твоей первой женщины, которая была тебе одновременно как мать?
Бэда растерялся. Он выпрямился, покраснев. А мальчик захихикал.
– Собственно, нет, – сказал Бэда. – Это… мой бывший надсмотрщик. Ну, еще там, в рабских кварталах, на рынке.
– Это? Надсмотрщик?
Такого феерического вранья Пиф никак не ожидала.
– Так вышло, – оправдываясь, сказал мальчик. – На самом деле меня Господь вот каким сотворил… а я уж потом напортил…
Пиф махнула рукой.
– Болтать глупости можно и на кухне, – сказала она. – Я поставлю чайник.
– А можно кофе? – спросил Бэда, нахальный, как все рабы, если их немного приласкать.
– Можно, – нелюбезно сказала Пиф, и Бэда опять испугался:
– Если тебе трудно, то вообще ничего не надо.
Пиф только фыркнула.
Все трое прошли на кухню. Пиф велела гостям сесть и не путаться под ногами, а сама принялась варить кофе и ворчать.
Наконец Бэда заговорил:
– Я к тебе пришел, потому что больше не к кому…
Польщенная, Пиф сразу же простила ему вторжение в компании с мальчишкой.
– Понимаешь ли, – продолжал он, – для него, и для меня тоже, это очень важно. А в Оракуле я только тебе доверяю…
Пиф слушала и упивалась.
– Говори, – подбодрила она его, когда он снова замолчал в явной нерешительности.
– Мне нужно денег, – сказал он. – Не очень много, но нужно. Своих-то пока что нет…
Кофе зашипел, убегая. Деньги. Вот и все, зачем он явился. Все сперва говорят, что она им позарез нужна, а потом с умильной мордой просят денег. И этот – туда же… «В эпицентре любовного романа». Было уже, помним-с.
– Сколько тебе потребно? – спросила она сухо.
Он встал.
– Четыре сикля, – сказал он очень тихо. И настороженно уставился ей в затылок. Он видел, что с ней творится что-то странное. Неприятное.
– Четыре сикля? – Она обернулась, ковшик с черными потеками кофе в одной руке, тряпка в другой. – Четыре сикля?
– Ты не можешь? Это много? – тихо спросил он.
Она разлила кофе по чашкам, вынула из холодильника сок – ребенку, уселась сама. Не сводя с Пиф тревожного взгляда, Бэда взял чашку и сел
