случай, если ему когда-нибудь захочется с ними встретиться. Думаю, теперь, когда моя тайна раскрыта, я могла бы рассказать ему о татуировках, но дело в том, что я привыкла выдумывать.
Платье, которое хотели на меня напялить дедушка с бабушкой, напоминало мне кухонные занавески в нашей хижине, только те были ярче и без разрезов и дыр. Мне нравилась ткань, она была такой легкой и воздушной, что казалось, будто на мне вообще ничего нет. Но, хоть я и выглядела в нем как девочка, стоя перед зеркалом в спальне бабушки, сидела я по-прежнему как мальчик, широко расставив ноги, так что бабушка решила, что лучше выбрать джинсы. Мама надела голубое платье и ленту для волос, такую же, какая была на ней на плакатах с надписью «Вы видели меня?», хотя бабушка и ворчала, что платье слишком короткое и узкое. Не знаю, что хуже: то, что мои дедушка и бабушка хотели, чтобы моя двадцативосьмилетняя мать сыграла роль четырнадцатилетней девочки, которую они однажды потеряли, или то, что мама на это согласилась.
Пока мы поднимались по деревянному пандусу, который выглядел как подъемный мост перед замком, все мои мышцы звенели от напряжения. У меня было такое чувство, будто я собираюсь подстрелить редкую птичку, которая в этот момент хорохорится и распускает хвост перед самочкой, и если я сделаю резкое движение, то спугну ее. Мне не терпелось войти внутрь. Я уже и так повстречала куда больше людей, чем могла себе представить, но все они хотя бы были моими родственниками.
– Они здесь! – закричал кто-то, заметив нас.
Музыка смолкла. Повисла тишина, а затем комната взорвалась свистом, улюлюканьем и аплодисментами сотен человек. Маму окружили белокурые тетушки, дядюшки и кузины. Родственники копошились вокруг меня, как муравьи. Мужчины пожимали мне руку. Женщины сначала крепко обнимали, а затем отстраняли от себя и трепали за щеки, как будто не могли поверить, что это правда я. Дети, точно лисы, настороженно выглядывали из-за их спин. Я частенько изучала фотографии, изображавшие уличную жизнь в журналах «Нэшнл географик», и пыталась представить, каково это – быть окруженной людьми. Теперь я это знаю. Шумно. Тесно, жарко и душно. Я наслаждалась каждой секундой.
Журналистка из «Пипл» провела нас сквозь толпу, а затем вниз по лестнице. Наверное, она думала, что потрясение и шум напугали меня. Она еще не знала, что это как раз то, чего я хотела. И что у меня был выбор, покидать болото или нет.
– Ты хочешь есть? – спросила журналистка.
Я хотела. Бабушка не разрешила мне поесть до вечеринки, сказав, что еды здесь будет полно. И она оказалась права. Журналистка подвела меня к длинному столу в комнате рядом с кухней, и на нем оказалось больше еды, чем я когда-либо видела в своей жизни. Больше, чем мы с папой и мамой смогли бы съесть за целый год. Или даже два года.
Она вручила мне тарелку, тоненькую, как бумага, и сказала:
– Нагребай.
Лопаты я не видела. Более того, я не видела ничего,
