Приемы Дарвина. Мне ужасно нравятся эти приемы! После зоологии – займемся антропологией, и чуть-чуть, ибо важного она мало даст. За сим займемся историей вообще и историей знаний».
Затея оказалась сомнительной. Однако размышления с применением методов дедукции и индукции способствовали активизации выдающегося интеллекта Антона Чехова.
«История полового авторитета», – дань увлеченности 23-летнего Антона Чехова эволюционным методом Чарльза Дарвина. Увы, в то время, время накопления знаний, Чехов хотел подойти к решению социальной проблемы взаимоотношения полов в человеческом обществе с биологическими мерками. Зрелый человек, известный писатель, в 1891 году в «Дуэли» резко осуждает идеи социального дарвинизма, высказываемые в повести зоологом фон Кореном, который выступает в активно ницшеанском духе: «…Человеческая культура ослабила и стремится свести к нулю борьбу за существование и подбор; отсюда быстрое размножение слабых и преобладание их над сильными». А поэтому, коль скоро человечеству грозит опасность со стороны нравственно и физически ненормальных, то их надо либо возвысить до нормы, как считает фон Корен, либо обезвредить, то есть уничтожить. Подобные взгляды антипатичны врачу и гуманисту Чехову.
Перед окончанием университета Чехов предпринял еще одну попытку научного исследования. В архивах писателя в 1930 году обнаружена рукопись с названием «Врачебное дело в России». Судя по перечню литературы (112 названий), к которой обращался Чехов, делая выписки с комментариями, он намеревался изучить врачевание на Руси с древнейших времен. Для этой цели Чехов обратился к летописям, фольклору, книгам по истории России.
В этой исследовательской работе он сумел показать, как можно увязать факты медицинские с загадками историческими.
«Самозванец не знал падучей болезни, которая была врожденна у царевича Дмитрия», – записал Чехов в комментариях к показаниям современников о причинах смерти Дмитрия Угличского.
Когда А. С. Суворин попросил дать справку о падучей болезни в связи с общественным интересом все к той же загадочной истории смерти царевича Дмитрия, Чехов в письме от 17 марта 1890 года ответил следующим образом: «Зарезать себя мальчик мог. Известно ли, какой нож был у него в руках? Но главное – падучая у него была наследственная, которая была бы у него и в старости, если бы он остался жив. Стало быть, самозванец был, в самом деле, самозванцем, так как падучей у него не было. Когда случится писать об этом, то скажите, что сию Америку открыл врач Чехов, – больше мне от Вас ничего не нужно».
Заинтересовавшись историей медицины, Чехов подошел к этой теме с истинно гуманистических позиций. Его интересовали давно происшедшие войны, эпидемии, «глады», быт и нравы людей, жестокость казней и людоедства, которые соседствовали с разумностью и веселостью народной жизни. Толковое и бестолковое, мудрость народного опыта и нелепости суеверий видит Чехов у истоков народной медицины,
