чего она так?
Повод, как выяснилось, был ничтожным. Собственно, иного Лев и не ожидал.
– Да она, понимаешь, к подружке отпросилась на день рождения! С ночевкой, представляешь? И главное, Наташка отпустила! Ну не дура, а?
– И что такого? – пожал плечами Лев.
– Как что, как что? – Крячко в волнении принялся нарезать круги по кабинету. – Какие ночевки, ей к экзаменам готовиться надо! Она в последний класс переходит!
– Что ж ей теперь, к подругам на дни рождения не ходить? Слушай, а мальчики там будут?
Этот вопрос вызвал новый поток бурного волнения Крячко.
– Она не сказала толком, но я что, дурак, что ли? Конечно, будут! Куда же от них деваться? Вот она и рвется туда, вместо того чтобы за учебниками сидеть! Короче, я ей категорически запретил! Ка-те-го-ри-чес-ки! А она мне – отстань, пап!
– Ну ты уж как-то слишком, Стас! Категорически! Мог бы быть и подобрее к ней.
– А я к ней не добр? – Крячко аж задохнулся от такого замечания. – Я же все для нее делаю, всю жизнь для нее стараюсь! Из кожи вон лез всегда, только чтобы ей хорошо было! А теперь я для нее уже никто, даже мать больше слушает, чем меня, представляешь? – с горечью проговорил он.
В его словах была большая доля истины. Все детство у доченьки было «в шоколаде», Стас и в садик лучший ее отправил, и в лицей с углубленным изучением предметов, а уж куклами и прочими игрушками весь дом был завален. Это при том, что Станислав, вообще-то, был довольно прижимист, мог много лет ходить в одной и той же видавшей виды куртке, носить простые свитера, связанные тещей, ботинки покупал на дешевом рынке, визит в парикмахерскую оттягивал до крайнего момента, а в последние годы его вообще стригла жена.
Но люди, хорошо знавшие Крячко, давно убедились, что экономит Станислав исключительно на себе. Равнодушный к собственному внешнему виду, всяким «тряпкам-шляпкам», как Стас презрительно называл предметы гардероба, он был очень даже щедр по отношению к семье. На что точно не жалел денег, так это на своих детей.
А сейчас девочке исполнилось уже шестнадцать лет, через год она оканчивает школу. Начинается ее взрослая жизнь, в которой родителям будет оставаться все меньше и меньше места. И Крячко как безмерно любящий отец никак не мог с этим смириться, в этом и была причина всех его переживаний. Он старался хоть как-то удержать, продлить ее детство, ведь она для него была все той же маленькой девочкой, а не взрослой девушкой.
– Вчера она вообще домой пришла в два часа ночи, – продолжал Стас выплескивать свои страдания. – И вот как ей объяснить, что порядочные девушки ночуют дома и ночами не шляются? А если бы случилось что? Представляешь, что с ней могло случиться? Представляешь? – с нажимом повторил он, нависая над Гуровым.
– Представляю. Но ничего же не случилось. Что ж теперь, вообще ее из дома не выпускать?
– Мог бы – не выпускал бы! – признался Крячко. – И кстати, куда больше пользы бы было! Сидела бы
