не глядя несетесь! Нет чтобы задержаться чуток, подолждать, пока мох всю пакость соберет.
«Так вот зачем перед теплицами дорожки из мха», – запоздало сообразила Янка.
– Вы же не говорили, мастер, зачем ноги вытирать, – пискнула Таата откуда-то из-за спины напарника Еремила.
– Сложно спросить? А про сагфарум почитать в библиотеке, коль сами его не признали? – возмущенно запыхтел толстяк, всплескивая руками. – Стало быть, так, к следующему занятию все мне по пятистраничному реферату напишут про мхи полезные, что в академии растут. Чтоб не меньше семи видов описали и сагфарум обязательно упомянули!
Не в добрый час пискнувшую про «не говорили» малявку однокурсники одарили очень благодарными взглядами. Машьелис, проявляя то ли благородство, то ли странное любопытство, продолжил расспросы:
– Что за пузырянка такая, мастер, чем она опасна?
– Червь такой, мелкий, буро-зеленый, не больше пальца моего, толщиной с дождевого червя будет. Траву, почитай, любую лопает. Ну да один червяк не страшен, а вот перед смертью он яйца откладывает. – Байон уличающе ткнул пальцем в «обслюнявленный лист». Из одной такой кладки более пятидесяти личинок народиться может. Давай, глазастый, сорви да в чан с жидким иором брось.
Машьелис подцепил пострадавший листок двумя пальцами, стараясь не перепачкаться в «слюне», и отнес к металлическому баку с левой стороны от теплицы. Поднял плотно пригнанную крышку за дужку ручки и бросил добычу. Крышка с глухим «банг» встала на место. Байон одобрительно кивнул.
– Мастер. – Внезапно дракончик вскинул голову, осененный ужасной мыслью. Голубые глаза расширились, и даже локоны чуть ли не дыбом встали. – А студенты-то не могли такой пакости в подземный лес детей Игидрейгсиль на первой экскурсии занести ненароком? Мы же ноги ничем не вытирали!
– Нет, – покачал головой учитель и знаток природы со снисходительной, но поощрительной улыбкой, адресованной радетелю за Игиду. – Деревья Игиды, выросшие на корнях вечной Игидрейгсиль, неуязвимы для недугов, свойственных как обычным, так и волшебным растениям. Не тревожься!
Какая-то тень беспокойства, впрочем, все-таки мелькнула на челе мастера.
Упрямый Машьелис между тем не унимался и настойчиво продолжал расспросы с искренней надеждой на положительный ответ:
– Совсем-совсем неуязвимы? Правда, мастер?
– Мне неведом такой недуг, какой мог бы одолеть деревья Игиды, – ответил Байон, и, как это ни странно, Янка поверила, что учитель говорит чистую правду.
Это что же выходит? Если он видел и знает о случившемся с деревом Игиды, у которого почернела и оторвалась ветка, то все равно не знает, чем оно заболело? Нехорошо. Значит, прав Стефаль, что так беспокоится.
– Теперь вас ждут сбор пасерики и увлекательный рассказ о полезных свойствах этого замечательного растения, – скомандовал мастер Байон, хлопнув в ладоши.
