создание буквально нависло надо мной. И крылья! Дэвид, у него были крылья! Не знаю, обладал ли он ими на самом деле или, объятый ужасом, я наделил его крыльями лишь в своем воображении, но я видел перед собой крылатое существо. Оно было ужасным, и это последнее видение длилось достаточно, чтобы я в страхе бежал от него, как последний трус. Когда я очнулся, то, как и всегда в таких случаях, обнаружил, что по-прежнему нахожусь в хорошо знакомом месте и вокруг ровным счетом ничего не изменилось.
– А оно не заговаривает с тобой, когда вот так появляется?
– Нет. Оно стремится свести меня с ума. Оно пытается… не знаю… возможно, хочет заставить меня сделать что-то. Помнишь, Дэвид, ты говорил, что тоже не знаешь, почему Бог и дьявол позволили тебе их увидеть?
– А тебе не приходило в голову, что произошедшее все-таки связано с жертвой, которую ты преследуешь? Быть может, кто-то или что-то не хочет, чтобы ты убил этого человека.
– Но это же полный абсурд, Дэвид. Ты только подумай, сколько бед и страданий сегодня в нашем мире. Вспомни о тех, кто гибнет в Восточной Европе, о войнах на Святой земле, о том, что творится в этом городе, в конце концов. Так неужели ты полагаешь, что Бог или дьявол станут беспокоиться о судьбе одного человека? А мы? Мы и нам подобные, пищей для которых веками служат те, кто слаб, беззащитен или, к своему несчастью, просто привлек к себе наше внимание? Известен ли тебе хоть один случай, когда дьявол вмешался в дела Луи, Армана, Мариуса или любого другого из нас? О, если бы только можно было вызвать его, добиться его августейшего появления и выяснить все раз и навсегда!
– А ты хочешь знать истину? – В голосе Дэвида слышался неподдельный интерес.
После минутного раздумья я отрицательно покачал головой.
– Не думаю, что это вообще можно объяснить. Я ненавижу собственный страх. Тебе не кажется, что это безумие? Возможно, это и есть ад. Ты лишаешься разума, и тобой мгновенно овладевают все демоны, которых ты когда-либо призывал.
– Грех так говорить, Лестат. Твои речи исполнены зла.
Я хотел было ответить, но вдруг запнулся. Зло…
– Ты говорил, что это было ужасно, – продолжал Дэвид, – что вокруг царил страшный шум, ты говорил о свете. Но зло? Ощущал ли ты при этом присутствие зла?
– Ну-у… Откровенно говоря, нет. Я его не ощущал. Скорее, я испытывал те же чувства, что и в тот момент, когда слышал отрывки той беседы… ощущение прямоты и искренности… да, пожалуй, это самое подходящее определение. И некой целенаправленной преднамеренности. И еще, Дэвид, должен тебе сказать, что существо, которое наблюдает за мной, обладает недремлющим разумом и ненасытным характером.
– Что?
– Недремлющим разумом, – настаивал я, – и ненасытным характером.
Возможно, мое высказывание прозвучало резко. Однако я знал, что это цитата. Хотя откуда она, я не имел представления. Быть может, из какого-то стихотворения?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Дэвид.
– Не знаю. Я даже
