завертел отрицательно головой.
– Нет-нет, что вы, – на лице его была растерянность. – Нам запретили распространять информацию о деле. Газетчики пронюхают, свяжут труп с нашими двумя… – и он осекся, поняв, что сболтнул лишнего.
– Вашими? – переспросил Винни, прищурившись.
– Я вам ничего не говорил, мистер, – заволновался полицейский, – вам, очевидно, почудилось.
– Нет, отчего же, – улыбнулся детектив, – я прекрасно слышал, как вы произнесли «с нашими двумя».
– Вам показалось, сэр, – глаза у копа забегали, он явно пытался выйти из ситуации.
– Ну конечно же, мне показалось, – наигранно поддался Винни. – Просто мне думалось, что вы имеете в виду тех двоих ваших, которые следили за покойным три недели. Ну, вы знаете, тех, которых нашли недалеко, в двух кварталах отсюда…
– В трех, – вставил быстро коп.
– Да-да, простите, в трех. На перекрестке сорок второй и пятой.
– И третьей. В обратную сторону, сэр, – кивнул полицейский.
– Именно. Вы же мне этого не говорили, это же я вам сам сказал, не так ли?
– Да, сэр, вы сами так сказали.
– Благодарю вас, офицер, вы очень помогли следствию, – Винни деланно наигранно отдал честь и побрел назад, к поджидавшему его за углом Пятачку.
– Все так, мой друг, – сказал он напарнику, как только приблизился к тому, – они нашли хвост.
– И что же нам теперь делать, Винни? – нахмурился Пятачок.
– Когда у тебя за одну ночь на руках два трупа, это неспроста, Пятачок. Верить в совпадения, или нет – выбор каждого, лично я в совпадения не верю. Кролик был безумен, мед сделал из него шизофреника, но с Осликом все сложнее. Да и воткнуть самому себе в горло нож – довольно странный способ самоубийства, мне кажется. Может для копов это не настолько очевидно, и дело будет закрыто, но мы – не копы, и мы будем продолжать копать.
– Как скажете, сэр, – встрепенулся Пятачок. – Куда же мы сейчас?
– Мы пойдем в гости. В этом городе есть всего лишь один человек, который может нам помочь.
– Со̀ва?
– Она самая. Только она видит все ниточки этой паутины, и только она знает ответы.
Потому что она когда-то сама варилась в этом. Потому что она – порождение самой темной ночи этого города. Потому что она когда-то держала за яйца самого Кристофера Робина. И за его, Винни, яйца, впрочем, тоже.
Она стояла на балконе и курила, и светлый силуэт ее тела казался настолько призрачным, что Винни ущипнул себя за ногу. Дым, выпущенный из ярко-алых губ, медленно растворялся в сыром ночном воздухе, большие клубы его в лунном свете, казалось, повторяли ее силуэт, и в такие моменты он думал, что на балконе два призрака. Легкий ветерок иногда срывал искры с кончика сигареты и уносил их в ночь, и только по их следу в темном воздухе Винни мог определить, где стоит девушка, а где – ее призрачный дымный двойник.
