флот. Его розовая мечта воспроизводить пируэты на волнах, слушать пение чаек и пить чай из граненого стакана, закусывая лимоном и кусочком сахара-рафинада. Но от Балтийского флота его отвадили совсем скоро, когда выяснили, что Савелий Родищев – из семьи раскулаченных крестьян. И вместо карьеры моряка его «пришвартовали» на берега моря Лаптевых, обслуживать суда с тайного арктического полигона, о котором знали немногие. Те же, кто пытался сбежать с северных берегов, ловили и отправляли в темные залы набитого генетическими экспериментами полигона. Говорили, что огромная бетонная конструкция пряталась где-то на хребте Ломоносова. Но каких-либо следов там не нашли. О судах с людьми и дивными конструкциями из металла говорили и рыбаки, и жители полярных поселков по сарафанному радио. Их пытались прижать, но кого замолчать не смогли заставить, так это местные племена. Ненцы, эвенки, все они сложили об этих судах жестокие, кровожадные легенды о неведомых тварях за ледяным океаном. Будто бы они томятся в темницах, под льдом, и ждут своего часа, чтобы захватить Большую землю.
Савелий Карпович не видел ничего экстраординарного. Он просто обслуживал суда, пока не пригляделся местному начальнику своими знаниям о природе и северной выдержкой – когда другие падали духом и мерзли, Савелий Родищев носился по закрытому режимному объекту, растаскивая ящики и мешки, дышал как паровоз, ночами читал научные труды и слыл негласным лидером «слуг полярных монстров». В 29 лет Савелия Карповича приглашают присоединиться к исследовательской экспедиции, и ходить по северным территориям. Так, начинается восхождение Савелия Карповича на по полярной лестнице. В родной Иркутск он стал приезжать все реже и реже, пока окончательно не забросил его. «Я выбрал север», – так сказал он, когда общался по телефону с матушкой. После этого разговора, по всему северу стал ходить слух, что якобы, матушка одного из полярников утопилась в Ангаре, не признав большую любовь сына к холоду, а не к себе.
Матушка Савелия была очень заботливой, и после смерти отца полярника, сама, одна, подняла троих сыновей. Старший брат пошел токарем на завод, средний косит траву косой, а младший… Попал под жернова раскулачества семьи. «Да так и сгинул, мой сынок!», – роптала матушка, сидя на печи. Она любила каждому вязать свой собственный платок, передавая тем самым свою заботу и любовь. Она заботилась о каждом так сильно, и так искренне, что старший брат ушел на завод, и не вернулся – встретил женщину, ехавшую к родственникам в Калмыкию. Взял, да прыгнул к ней в грузовик. А воз и ныне там, теперь. Младший стал предан северу, и лишь средний тихо жил по заветам матушки, подчинившись ее сильной опеке. Матушка нашла ему жену, приняла у нее роды, взяла себе на воспитание внука (родителям не доверила). А потом, когда ей пообещали вернуть Саву, стала готовиться к его приезду. Но тут происходит тот самый разговор, где она слышит фразу «Я выбрал север». Она кричала и била телефонной
