шиком сельских молодух и девок, хотя Лиза все-таки предпочитала практичный мужской костюм.
– Вы об нас заботитесь, учитель и дохтор вашими стараниями у нас в селе держатся, так уж не откажите, примите и от нас с уважением, – приговаривая, протягивала Глаша Лизе очередной подарок. Разве после таких слов можно было отказать? Ну и конечно, последние новости и даже сплетни из сельской жизни крепостных графа Ланского, уже как приложение к подарку или просто для поддержания разговора.
– Глашенька, ну, рассказывай, – Лиза плюхнулась на обитый бархатом темно-вишневого цвета диван, увлекая за собой Глашу, беря ее за белоснежный рукав сорочки выбеленного льна, с цветной тесьмой по краям, – ты же так просто никогда не заскочишь, я уже тебя сто лет не видела. Где пропадала, что интересного в селе? —
– Ой, Елизавета Дмитриевна, меня брательник Петр отправил. Мужики бунтовать задумали. Гудят вовсю, – охотно начала Глаша, в страстях рассказа прижимая к груди руку, заглядывая с тревогой в Лизины глаза.
– И по какому поводу? – Лиза заволновалась. Новости о крестьянских бунтах очень часто доходили до нее. И это было прямо-таки стихийное бедствие, могли ведь и усадьбу поджечь, а что еще хуже и расправиться с ее обитателями. Да вот, как раз. Прошлый год, управляющего поместьем соседей вилами поранили, ужасный был случай, сколько жандармов в поместье тогда прибыло. Лиза с папа посетили сразу соседей вынести свои соболезнования, слава богу, тогда соболезнования не понадобились, оклемался управляющий, в постели только пару недель провел, но случай этот беспокойства всем окрестным усадьбам добавил, бунт – еще та зараза, там полыхнуло, гляди, казалось бы, на пустом месте и у тебя полыхнет.
– Ну не томи, что случилось, вроде всё спокойно было, никто у нас не баламутил, – обратила Лиза потемневшие, полные тревоги глаза на Глашу.
– Так не дает Ян Карлыч разрешение уходить на заработки, – уверенно выдала Глаша, прекрасно осведомленная обо всем происходящим, – вот и сидят мужики в селе, и затылки чешут, как оброк платить, да и что делать? Мужики ругаются на вас, Елизавета Дмитриевна, уверены, что после кончины вашего папеньки, царствие ему небесное, – и Глаша истово перекрестилась, – вы всем заправляете. А еще говорят, что вы к старому повернете, к барщине, так ведь сподручней соки все выжать из мужиков. Ну, а бабы некоторые, уже и в открытую болтают, что ваше ведьминское нутро свое требует – извести души христианские, – Глаша даже понизила голос, полушепотом объясняя последнее, как будто копируя разговор каких-то определенных баб. Лиза отшатнулась от нее и скептически заглянула ей в лицо.
– Что за глупости, Глаша, ты-то уж знаешь, чем я в усадьбе занимаюсь, – возмущенная Лиза и вовсе поднялась с дивана и заметалась по комнате. Глаша лишь покачала головой, участливо смотря на нее, словно жалея, что и помочь
