непрекращающимся подушечным залпом. – Ваше Сиятельство… послушайте…
Прочь! Немедленно убирайся вон!
Только когда слуга вместе с тазиком исчез, дэ Сэдрихабу сумел успокоиться и сообразить, насколько глупо было его поведение. Примерно десять минут спустя к нему пришёл Ольванс и с порога рассмеялся:
Эй, грязнуля! Ты чего так взбеленился? Неужели у вас в Мармудае никто не знается с водой и мылом?
Э-э… – Ареллаган чуть поморщился и быстро солгал: – У нас не принято запускать слуг в комнату утром. Как-то на нашего отца организовали покушение, как раз тогда он сидел в комнате и готовился умываться…
Хм, – Ольванс чуть покраснел, – извини. Я не знал об этом. Я скажу слугам, чтобы они к тебе не заходили по утрам, хотя для нас это и странно. Нас с братьями и сёстрами умывают, причёсывают и переодевают камердинеры. Я думал, везде поступают так же.
Вы что, не в состоянии ухаживать за собой сами? – несдержанно фыркнул Ареллаган и поднялся с постели, на которой так и не уснул сегодняшней ночью.
Ольванс, очевидно, смутился.
Пойдём, я провожу тебя в главный холл. Мы там всегда собираемся на общие трапезы.
Королевский дворец давил на дэ Сэдрихабу, представляясь ему огромным тёмным муравейником. Он хорошо ориентировался в его перепутанных ходах и чувствовал, куда следует идти, но не понимал, к чему собирать столько галдящих бездельников и бездельниц в своём доме. Дамы и кавалеры, шурша шёлковыми нарядами, проходили мимо, не забывая кланяться Принцу, согбенные служанки с тряпками и вёдрами в руках становились на колени и почтительно касались лбом пола, даже если перед этим по полу прошлись чьи-то грязные подошвы. Дэ Сэдрихабу с интересом и тревогой завертел головой.
Кто все эти люди? – спросил он, подёргав Ольванса за рукав.
Это? – Ольванс хмуро осмотрел толкущихся дворцовых обитателей. – Ну, это мамины фрейлины с семьями, папины советники, слуги…
Почему их так много?
Так положено, – Ольванс пожал плечами, – раньше было ещё больше.
И разве они тебя не раздражают? – с сомнением спросил Ареллаган. В ушах у него уже резало от дикого гомона и топота, производимого придворными.
Не то слово, – доверительно подмигнул ему Ольванс, – но я же пока не Король, я не могу их разогнать. Эх… скорей бы уже начать править, – и он тоскливо поглядел в потолок.
Широкий коридор слился с другим, боковым коридором, и к Ольвансу присоединились его младшие братья и сёстры. Под руку с Лесли шла и неустанно болтала Бэарсэй. Лесли остановилась и почтительно присела перед каким-то долговязым хмурым человеком.
Доброе утро, Ваше Сиятельство.
Доброе утро, Ваше Высочество, – ответил тот с полуулыбкой. – Какие сны навещали Вас сегодня?
Никакие, Ваше Сиятельство, – рассмеялась Лесли, – а Вас?
С того дня, как Вы появились на свет,
