любит мама, и когда мы выходим во взрослую жизнь, нам безумно не хватает этой любви, и мы пытаемся добиться любви женщин. Чем больше нас любят, тем лучше мы себя чувствуем. Если женщина не отвечает взаимностью, мы особо не страдаем, мы бежим покорять новых женщин. Это стремление к тому, что бы нас любили превращает мужчин в настоящих ловеласов и мастеров пикапа. Никто не хочет просто переспать, все хотят быть нужными, а если женщина дает себя трахнуть, значит ты не такой как все, ты особенный, и она может тебя полюбить. Добейте меня кто-нибудь, иначе я сейчас пойду и брошусь с крыши!
4
На следующий день Ирен улетела в Барселону, у нее были дела.
– Я очень рада, что познакомилась с тобой, – говорила она Полине.
– И я рада! Будет время, приезжай в гости, я буду рада тебя видеть, – отвечала та.
Ближе к вечеру и нас выдернули из блаженного ничегонеделанья, позвонил продюсер, и сказал, что все готово, и послезавтра начинаются съемки. Они начались в долине Луары. Рано утром самолет доставил нас в аэропорт Орлеана, оттуда нас забрали и отвезли в снятые для нас квартиры. Наши с Полиной дома были по соседству. Съемки остановили на том моменте, когда Генрих наконец-то переспит с Франческой.
– Мы порепетируем интимную сцену? – спросила меня Полина.
– Да, если тебе это нужно.
Вечером мы с Диего пришли к Полине на репетицию. Что творилось у меня внутри я даже описать не смогу. Меня успокаивало лишь то, что мы будем в одежде.
– Я думаю, что нам надо раздеться, – сказала Полина, – ведь в этом загвоздка.
Женщина! Ты сведешь меня с ума! Кричал во мне внутренний голос. Полина наотрез отказалась от дублеров, маскирующего белья и накладок. Ей казалось это неестественным. Я решил не отставать, если уж женщина, да еще не являющаяся актрисой, не боится раздеться, и того, что к ней будет прикасаться чужой мужчина, то мне это было бы совсем стыдно.
– Я взяла у костюмеров те рубашки, в которых мы будем, – сказала она мне.
По сценарию я оставался в рубашке, а она должна была остаться голой. Господи, зачем я на это подписался? Играл бы себе каких-нибудь супергероев или обдолбанных наркоманов! Нет же, захотелось сыграть короля, который без конца трахает свою фаворитку. Идиот!
– Полина, – говорил Диего, – у тебя уже начали появляться чувства к Генриху, но ты все равно не горишь желанием спать с ним. Ты его целуешь, но особо в процессе не участвуешь.
– Короче лежу как бревно, я поняла, – с улыбкой сказала Полина.
– Вспомни свой первый раз, это должно помочь.
– Ты шутишь? Это было сто лет назад.
– Я всегда считал, что девочки помнят этот момент, – удивился Диего.
– Нет, я помню, но не могу вспомнить, как это было, что я при этом чувствовала.
– Ну ты даешь! – с улыбкой сказал Диего, –
