вырваться и спалить обидчика, и она, не ощущая боли, колошматила монстра. Большего всего на свете желая выколотить из него подобие жизни.
– Все, Даша, перестань, оно не шевелится, – голос Вольного с трудом пробивался сквозь пелену безумия. – Хватит! Успокойся! Перестань!
Жених насильно оттащил ее от существа.
Размазывая кровь по лицу, Дарья хаотично ощупывала Александра, чувствуя, как по щекам сами собой потекли слезы. Вольный болезненно морщился, но терпеливо позволял себя обследовать.
Внутрь ворвался Горислав, следом Петр, придерживающий бледную Марьяну. Увидев подопечных, Фамильный закричал:
– Взломали! Вы успели? Она живая?
– Не знаю, – ответил Александр.
– Сейчас узнаем, – проговорил Петр.
Тем временем, Марьяна оторвала Дарью от жениха и всмотрелась в ее зареванное лицо.
– Всё, всё, вы молодцы! – погладила она по волосам, пытаясь успокоить.
Куда там, рыдания лишь усилились, пришел откат.
– Ра… Радка, – сквозь слезы Дарья пыталась узнать о Любимовой. – Рада?
– Живая, только без сознания, – донесся голос Князева. – Кровь сейчас остановлю. Она быстро в себя придет.
Затем Марьяна проводила Первоцвет до ванны, где тщательно смыла кровь. Сама Дарья не справлялась, руки тряслись так сильно, что она не могла поднести ладони к лицу, вода выливалась. А потом, также поддерживая под локоть, наставница завела ее обратно в комнату.
***
Рада приходила в себя.
Болело везде. Казалось, ее переехал поезд. Не понимая, где находилась, она распахнула веки. Яркий свет лампы резанул по глазам. Стерев выступившие слезы, Любимова села и огляделась. Чем больше Рада рассматривала окружающую обстановку, тем быстрее возвращалась память.
– Где… папа? – просипела она, на самом деле боясь смотреть на распростертое у окна тело.
– Да вон, валяется, – махнул в сторону высокий брюнет, непонятно как оказавшийся в квартире.
Любимова с трудом, но повернула голову в указанном направлении, увидела отца, изломанной куклой лежащего на полу. Изменилась в лице, и, приподнявшись, поползла к нему на коленях.
– Эй, куда это ты?! – закричал брюнет.
Но Рада не отвечала, только уперто двигалась к цели. Крылья и другие атрибуты монстра пропали, и теперь на полу лежал обычный мужчина. Ее родной человек.
Руки дрожали, всхлипы вырывались из натруженного горла, пока она гладила отца по волосам. Потом, не выдержав, уткнулась лицом ему в живот.
– Радушка!
Испугавшись, Рада отпрянула.
– Обними меня, солнышко, – прошептал внезапно оживший родственник.
Она дрогнула от неожиданности, но потом с готовностью выполнила просьбу, прижав его к себе. Душа осветилась надеждой,
