оружие и пришить меня на месте, как врага народа, он встал в стойку и, рыча матерные слова, ринулся на меня добивать голыми руками.
Скорее всего, я-бы справился с ним и с его пистолетом, тоже, а без оружия я просто укатал его в считанные мгновения.
Когда его кулак со свистом начал приближаться к моему уху, я сделал нырок под руку, одновременно ударяя коленом в пах. Продолжая движение по закону инерции, который никто не отменял, консьерж-вышибала упал на колени и я добил его ударом локтя в основание шеи. Шея в очередной раз выдержала.
Жить он, конечно будет, но вертеть головой по девкам – не скоро.
Больше ничего меня в этом доме не удерживало и я вышел тем-же путем, как и вошёл.
Через окно.
Глава 7
О«Нил жил в другом конце города, в совсем не фешенебельном квартале.
Естественно, ни о каком консьерже, тут и речи быть не могло. На двери висело обычное переговорное устройство и кнопки с фамилиями жильцов по количеству квартир.
Как ни странно, но входная дверь не была закрыта.
Я поднялся на четвертый этаж и подошел к квартире. Нехорошее предчувствие буквально терзало меня, так как за дверью стояла гробовая тишина.
Я позвонил.
Звук прозвучал, как похоронный набат и я подпрыгнул от неожиданности. Нервы были на пределе.
Ни каких посторонних звуков, если не считать стука моих зубов друг о друга. Я прислонился ухом к двери, пытаясь услышать, что творится в квартире и слегка им надавил. Под тяжестью моего уха дверь подалась и я кубарем ввалился в квартиру.
Десантником я был не последним, поэтому сразу-же после вторжения перекатился в другую сторону и вытащил из-за пояса пистолет.
Время замерло.
Но ничего не происходило и ни кто не пытался изрешетить меня ни вдоль, ни поперёк.
Я посветил фонариком и то, что увидел в комнате, запомнится мне на всю оставшуюся жизнь!
Фонарик двигался очень медленно и высветил сперва только один глаз. Я вскрикнул – глаз не мигая смотрел прямо на меня. Потом показался второй глаз. Он тоже не мигал.
Консьерж О'Нил наверняка не был слепым.
Он был мёртвым.
Я встал с пола и включил свет. Кровь ещё сочилась из-под рукоятки кинжала, торчащего точно в середине груди. Не нужно было быть специалистом, чтобы определить, что человек умер несколько минут назад.
О«Нил ничего-бы не смог мне теперь рассказать словами, но он очень многое сказал мне своей смертью. Он знал человека, который его убил, потому что, даже мертвый он продолжал улыбаться.
Теперь становилось понятным, почему вчера О'Нил утверждал, что не видел ни кого, кто-бы, кроме меня, входил или выходил из дома.
Ни кто не входил и не выходил – убийца там жил.
Отставать от убийцы на пол шага уже начинало входить у меня в плохую привычку. Или
