пальцами. – А о дыре в полу я упоминал?
– Кажется, мимоходом.
– В таком случае обратите внимание на великолепную шконку!
Я со вздохом опустился на жесткое дощатое сооружение, надеясь, что правильно понял, какой должна быть моя часть ритуала. Угадал. Рикардо покончил с экскурсией, ключ заскрежетал в замке.
– Не обижайтесь на меня за шутки, сеньор Риверос, – грустно улыбнулся Рикардо. – Я ведь не чужой вам человек. Я близко знал вашего отца.
– Да ну? – Я расстегнул воротник термокуртки, чтобы запустить под нее немного затхлого синтезированного воздуха. Поскольку одеяло оказалось художественным вымыслом, спать мне, видимо, придется в одежде, и вряд ли кто принесет в клетку калорифер.
– Ну да, – кивнул Рикардо. – Раз пять или шесть. Ему нравилось, когда его называли «донья Риверос» и шлепали плеткой.
Глядя в глаза Рикардо, я отчетливо понял очень важную вещь: он просто безумен. И не только он. Каждый в этом проклятом доме свихнулся под гнетом Фантома. Я видел на лице Рикардо сумасшедшее веселье, за которым прятался параноидальный ужас. Умеют же люди испытывать такие богатые эмоции.
– Ну, я уверен, вы были очень осторожны, – сказал я, пытаясь лечь более-менее удобно. – А также выражаю соболезнования в связи с дефицитом женщин.
Рикардо молча смотрел на меня, пока я ворочался, пристраивал набитую тряпками вонючую подушку, снимал и снова надевал громоздкие термоботинки – ноги устали, но без обуви тут же замерзли.
– А ты ведь правда ничего не чувствуешь. – В голосе Рикардо прозвучала не то обида, не то жалость… Скорее жалость к себе, только что впустую израсходовавшему колкость, над которой мог бы долго ржать весь ангар.
– Всего хорошего вам, сеньор Риверос.
Быстрые злые шаги Рикардо стали последним звуком. Минуту спустя в ушах зазвенело от тишины, а когда я в очередной раз моргнул, мне показалось, что веки не слушаются. Но это просто лампы погасли в коридоре.
Сеньор Рикардо ошибался – кое-что я все-таки чувствовал. Усталость, например, а еще – скуку. Мой любимый планшет остался в руках солдат, и теперь я не мог ни смотреть фильмы, ни читать. От одной мысли, что придется коротать время тет-а-тет со своим эмоциональным двойником, захотелось взвыть. Чувства людей – живых ли, выдуманных – занимали и развлекали меня. А теперь? Что остается?
Я попытался вспомнить все, что мне известно о доне Альтомирано. Кажется, Фантомом он стал лет двенадцать назад. Ну да, точно, мне тогда было около восьми. Я сидел у себя в комнате, играл в войну. У меня множество танков и один бронетранспортер. Танки догоняют БТР и сбрасывают его с кровати или расстреливают издалека. Что бы я ни выдумывал, танки побеждали всегда. И вот, в тот миг, когда я решил, что игра не имеет смысла и велел бронетранспортеру героически покончить с собой, в комнату заглянул отец.
– Дон Альтомирано! – воскликнул он.
