проведут ночь на тех столах, где сейчас лежат, – успокоила его Вера, еще сильнее покраснев.
Мишель попрощался с ней, пожав руку, вернее, дернув, как старый велосипедный насос.
– Большое спасибо, – прочувствованно сказал он. – Я отработаю завтра, останусь подольше.
– В этом нет необходимости. Хорошего вам вечера, Мишель, – проговорила она, и ее щеки стали пунцовыми.
Поскольку в этих стенах было принято шептаться, я приникла к уху сестры, чтобы поделиться с ней некоторыми своими наблюдениями. Мэгги закатила глаза и повела Мишеля к машине.
Мы устроились в чайном заведении с завешанной рекламой витриной на первом этаже домика из желтого кирпича, сохранившегося с 70-х годов, – остатка прежней индустриальной застройки. Обслуживание здесь оставляло желать лучшего. Мэгги пришлось наведаться к стойке, чтобы заказать три чашки «эрл грея» и печенье. Честь расплатиться она предоставила мне. Мы устроились в пластмассовых креслах вокруг столика, тоже пластмассового.
– Что-то с папой? – спросил Мишель бесстрастным тоном.
Я поспешила его успокоить. Он отхлебнул чай и уставился на Мэгги:
– Ты выходишь за Фреда?
– С какой стати за нашим невинным желанием повидаться с тобой должна скрываться какая-то драма?
Мишель подумал и нашел этот ответ забавным: об этом свидетельствовало некое подобие улыбки.
– Я нечасто остаюсь в Лондоне надолго, вот и решила повидать тебя и заодно позвала Мэгги, – подхватила я.
– Мама не доверяла тебе никакой тайны? – в лоб спросила его Мэгги.
– Ты задаешь странный вопрос. Я давно не видел маму, ты тоже.
– Я имела в виду – раньше.
– Если бы она и доверила мне какую-то тайну, то я не мог бы тебе ее открыть. Логично, правда?
– Я не прошу тебя рассказывать, что это за тайна, а просто спрашиваю, шла у вас речь о тайне или нет.
– Нет.
– Вот видишь! – бросила Мэгги мне.
– Об одной – нет. Тайн было много, – уточнил Мишель. – Можно взять еще печенье?
Мэгги пододвинула ему блюдце.
– Почему тебе, а не нам? – не унималась она.
– Потому что она знала, что я никому ничего не скажу.
– Даже твоим сестрам?
– Тем более моим сестрам. Когда вы ссоритесь, то способны все вывалить, включая всякие небылицы. У вас много достоинств, но среди них отсутствует умение промолчать, когда вы сердитесь. Логика.
Я положила ладонь на руку Мишеля и посмотрела на него с нежностью:
– Ты ведь знаешь, что нам ее не хватает так же сильно, как тебе.
– Не думаю, что существует инструмент для измерения этой нехватки, поэтому делаю вывод, что ты высказалась в фигуральном смысле.
– Нет, Мишель, это самая что ни на есть реальность, – не согласилась я с ним. – Она была нашей мамой точно так же, как твоей.
