говорить о вопросах, подлежавших обсуждению, особенно что касается исторической части, а со своей стороны он сделал нам обзор венгерских событий. Он подверг критике Ракоши и Герэ, которые своими ошибками «вызвали большое недовольство в народе», тогда как Надя оставили вне контроля.
— Надь и югославы, — сказал он далее, — боролись против социализма.
— А зачем Надя снова приняли в партию? — спросил я.
— Был исключен несправедливо, его ошибки не заслуживали такого наказания. А теперь Кадар идет правильным путем. В вашей печати имелись некоторые критические ноты в адрес Кадара, но надо учесть, что его следует поддержать, так как югославы настроены против него.
— Мы плохо знаем Кадара. Знаем только то, что он сидел в тюрьме и был сторонником Имре Надя.
В ответ на наше замечание о том, что нас не держали в курсе хода событий в Венгрии, Суслов сказал, что события разыгрались внезапно и не было времени для консультаций.
— Это, — отметил я, — принципиальные вопросы. Консультации дело необходимое, но их нет. Политический консультативный комитет Варшавского Договора, например, вот уже год, как не собирается.
Намечено было созвать его в январе, тогда как в те дни каждый день отлагательства вызывал бы большое кровопролитие.
Я сказал ему, в частности, что нам кажется странным употребляемый теперь термин «преступная шайка Ракоши — Герэ» и мы считаем, что это не способствует сплочению всех венгерских коммунистов.
— Ошибки Ракоши, — сказал Суслов, — создали трудное положение и вызвали недовольство среди народа и коммунистов.
Мы попросили их конкретно рассказать нам об ошибках Ракоши и Герэ, и Суслов привел нам целый ряд общих соображений, с помощью которых он старался свалить на них всю ответственность за происшедшее. Мы попросили привести какой-нибудь конкретный пример, и он сказал нам:
— Вот, например, вопрос о Райке, который был назван шпионом без подтверждения этого документами.
— Беседовал ли кто-либо с Ракоши об этих делах, делал ли ему кто-либо внушение? — спросил я.
— Ракоши не принимал внушений, — последовал ответ.
В то же время мы совершенно расходились с Сусловым во мнениях в связи с отношением к Гомулке и его взглядам.
— Гомулка, — сказал я Суслову, — снял коммунистов, старых и верных руководителей и офицеров, и сменил их другими, теми, кто был осужден диктатурой пролетариата.
— Он опирался на знакомых ему людей, — сказал Суслов. — Надо давать Гомулке время, а затем уже судить о нем.
— А ведь о его взглядах и действиях уже можно прекрасно судить, — возразил я ему. — Чем объяснить антисоветские лозунги, под которыми он пришел к власти?!
Суслов сделал гримасу и тут же возразил:
— Это не дело рук Гомулки, к тому же он теперь сдерживает их.
— Ну
