недавно, когда Николай был бодр и весел, то есть был самим собой, у него сложились неплохие отношения с индейцами. В отличие от высокомерных англичан он не считал зазорным беседовать с ними, иногда угощал табаком. Индейцы были необщительны, но падки на подарки, а Николай умел быть щедрым. Без всякой корысти, просто от природы.
Пожалуй, стоит подняться и дойти до пирамид. Он присмотрится к индейцам и выберет проводника, который согласится довести его до ближайшего города.
– Дорогая, Николас просто устал. Такое случается с людьми в непривычных условиях. И потом, ты забываешь, что он не один из нас, он иностранец. – Из соседней палатки доносился ленивый голос Митчелл-Хеджеса. – Я давно твержу, что Николас тебе не пара. Дело даже не в том, что он беден, состояние можно заработать. Но какое будущее вас ждет? Что у вас может быть общего, кроме этого леса?
– Мы можем поехать в Россию. Я с ним, – тихо, но решительно заявила Анна.
Николая это заявление ничуть не тронуло. Он пожал плечами и двинулся к высокой неряшливой глыбе, где копошились индейцы.
Митчелл-Хеджес уже неделю размышлял над подходящим названием для пирамиды, но пока ничего не придумал.
Рабочие ворочали камни и вырвали из тела пирамиды корни сгоревших деревьев, чтобы расчистить верхушку. Николай пристроился за толстым обгорелым стволом, откуда можно было наблюдать за площадкой.
На второй день он выбрал невысокого молодого индейца по имени Кааш. Он был задирист, недоволен однообразной работой, побаивался проклятия и уже не раз вступал в стычки с Митчелл-Хеджесом. Подбить его на побег оказалось делом не сложным, оставалось дождаться подходящего момента.
Теперь нужно было обеспечить запас воды и продовольствия. Он возьмет с собой золотого божка, документы, минимум вещей и, разумеется, деньги. Продавать золотого божка прямо здесь, в Британском Гондурасе, Николай не собирался. Для этого лучше отправиться в Американские Штаты – там достаточно не слишком щепетильных коллекционеров, готовых выложить за такую диковину круглую сумму. До Американских Штатов рукой подать, а оттуда можно будет сразу отплыть в Россию.
Именно туда, на родину, рвалось сердце. В последнее время оно болезненно сжималось при мысли о родителях и доме. Как они там? Что это за революция, о которой вопили европейские газеты? Что за Советы такие?
До сих пор он был почему-то совершенно спокоен за близких. У Николая были младший брат и старшая сестра, сейчас уже вполне взрослые люди, способные позаботиться о стариках. Что же касается революции, его семья, хотя и имела потомственное дворянство, всю жизнь трудилась на благо отечества. Дед был профессором университета, отец – инженером, мать окончила женские курсы и до замужества преподавала. Младший брат с детства мечтал стать врачом, наверное, сейчас он оканчивает учебу, может быть, уже и окончил. Тревожиться было не о чем: по сведениям, которые он черпал из газет, новая власть искореняла богатых
