меня тянет к тебе, крохотный огонек на мосту? Ни тепла от тебя, ни света. Движение руки, и я погашу тебя. Зачем ты мне? Почему мое, давно уже успокоенное, сердце вспоминает, как сладко замирать и взлетать, как приятно волноваться и ждать?.. как хорошо быть человеком, как хорошо… не быть одному…
…Бред!
Резким взмахом руки я сбросил свечи со стола на пол. Туда же полетел подсвечник с тумбочки. Ногой расшвырял огарки у кресла.
Если б я мог так же растоптать огоньки в своей душе, я бы давно сделал это…
Он пришел.
Я стоял на мосту. Темная вода лениво колыхалась далеко внизу. Холодный ветер бросал в лицо редкие капли приближающегося дождя, а в разрыве туч белым светом сияла далекая ледяная Вега. Я смотрел на нее и вспоминал совершенно ненужный, дурацкий разговор с добродетельным Кристофом.
– Дарэл, ты можешь ответить на один простой вопрос: откуда в тебе эта постоянная тяга к общению со смертными? Зачем?
Я мог бы ответить честно, что не знаю, если бы он не вел себя со мной как…
– Как со своим «птенцом», Крис! Мне это надоело!
– Ты и есть мой «птенец». С тех пор как погибла Флора, я отвечаю за тебя.
– Смотрите, он отвечает!
– И прошу без иронии. Тебе нужно еще много учиться, чтобы произвести на меня впечатление своим сарказмом… Оставь в покое человека. Перестань морочить ему голову.
– Кристоф, отстань!.. И вообще, хватит следить за мной! Тебе что, больше нечем заняться?
– Когда-нибудь я укорочу твой лживый, дерзкий даханаварский язык!
– Смотри, как бы тебя не укоротили раньше, кадаверциан!
Я усмехнулся, вспомнив, как обмен «любезностями» перешел в совершенно недостойную потасовку, от которой и «учитель» и «ученик» получили массу удовольствия. Мы обменялись парой безобидных заклинаний, после которых у меня перед глазами плыли зеленые круги, а Кристоф, морщась и одновременно улыбаясь, потирал пальцами виски…
Рядом прозвучал тихий вздох, я обернулся и увидел, что предмет нашего спора стоит рядом. Зеркальные отражения холодной Веги вспыхивали в его глазах.
– Я принес фотографии. Но уже темно, ты не сможешь ничего на них увидеть. – Четко и медленно он выговаривал каждое слово дрожащим от обиды голосом. – Я не понимаю, зачем бросать трубку. Мы могли бы и не встречаться сегодня.
Я посмотрел на него внимательнее. Обида, удивление, недоумение, ожидание, тихая дрожь. Что еще я должен знать? Что еще мелькает в твоих чувствах так быстро?
– Извини, Лориан. У меня очень серьезные проблемы на работе.
Я почувствовал, как его отношение мгновенно изменилось. Потекло, словно горячий пластилин, потеряло официальную форму. Участие и внимание к чужим неприятностям затопило огорчение от моего хамства.
Он вспомнил о моих способностях эмпата и связанной с ними работе. Забес
