бы вы, как он это произнес – Машенька…
Машенька…
Я знала его меньше пяти минут, а мне уже отчаянно хотелось, чтобы он повторял мое имя снова и снова (вот дура, да?). Чтобы он смотрел на меня, улыбаясь, и говорил: «Машенька… Машенька…»
– Так что вам заказать?
– Вы, кажется, обещали черную икру…
– Нет проблем. – Он белозубо улыбнулся и подозвал смазливую официантку, которая едва не выпрыгивала из своей чересчур короткой юбки, чтобы ему угодить (так, еще один опасный симптом, все окружающие девушки стали казаться мне наглыми хищницами). – Нам, будьте добры, блинчики с черной икрой и… Маш, что будем пить?
– Коктейль «Сладкая жизнь», – разошлась я. Уж если есть черную икру в компании почти что Джорджа Клуни, так и запивать ее надо любимым коктейлем южных миллионеров – шампанское, разбавленное свежевыжатым клубничным соком.
– А почему вы одна? – полюбопытствовал Арсений, исподтишка меня разглядывая.
Я беззвучно похвалила себя за то, что в тот вечер не поленилась сменить излюбленные льняные штаны на обтягивающее «маленькое черное платье».
– Иногда я бываю самодостаточной. А вы? Вы почему один?
– Да потому что одинок, вероятно! – рассмеялся он.
А я недоверчиво улыбнулась: он? одинок? Значит, либо вокруг него ходят слепые женщины, либо в нем есть какой-то изъян, настолько серьезный, что бархатный взгляд и сексуальная улыбка меркнут рядом с ним, как электрическая лампочка в свете малой планеты. Есть, конечно, еще один вариант, наиболее вероятный, – Арсений этот, как и большинство красавчиков, убежденный Казанова и отъявленный лгун.
– Предлагаю выпить за вас, Машенька.
Черт, опять он это сказал – Машенька…
– Тогда и за вас, Арсений.
За розовато-пенным коктейлем мы перешли на «ты». Я немного освоилась, но все равно чувствовала себя несколько скованно. Перед тем как произнести что-нибудь, несколько раз прокручивала фразу в голове, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее и тем самым разочаровать собеседника.
Поговорили о московской ночной жизни. Выяснилось, что ходим мы в одни и те же клубы, даже странно, что я не видела его раньше. Обнаружилось даже несколько общих знакомых. Он явно обрадовался, а я не очень, потому что среди знакомых этих оказалась моя приятельница, манекенщица Люська, девушка легкомысленная и цепкая, даже чересчур. Я тут же прикинула: явно Арсению и Люське довелось встретиться не на светском рауте, а в одной койке – на худой конец, на заднем сиденье Люськиного задрипанного «Фольксвагена». Ни за что не поверю, чтобы эта длинноногая стервоза упустила такой экземпляр.
– Людмила – девушка моего близкого друга, – вдруг сказал он. Может быть, заметил, как меня при упоминании ее имени перекосило? – Она манекенщица. Ты тоже?
– Была когда-то.
– Почему же бросила?
– Слишком грязный
