с Антонио, когда я думала, что нашла что-то стоящее, что с ним я полноценна и могу, наконец, попрощаться с бедной Одноногой Айрини. О годах учебы на доктора, чтобы создать маску, за которой люди не увидят меня настоящую. Обо всем этом потраченном впустую времени. Я уже могу почувствовать, как Элли, словно яд, проникает в трещины моей жизни, заполняя меня, так что я становлюсь целой. Я иду, глядя на то, как острый край ее остриженных волос, словно нож, разрывает воздух с каждым шагом, и мне хочется заплакать. Потому что теперь я понимаю, что всегда имела право только на одну роль. На роль маленькой нежеланной девочки, которой и была с самого рождения.
Глава 4
Элли отдает мне сумку, когда мы забираемся в «Мерседес» Е-класса цвета серый металлик, прячась от сурового шотландского ветра. Она поворачивает ключ, и двигатель оживает, а из колонок раздается громкая оперная музыка. Элли протягивает руку к CD-плееру, погружая нас в тишину. Внутри холодно, хотя обогреватели включены на полную и воздух обдувает лицо, вытесняя слезы. Я, как дурочка, сижу на пассажирском сиденье, не имея ни малейшего понятия, что можно сказать, ведь она так и не ответила на вопрос.
– Элли, – тихо произношу я извиняющимся тоном, убирая челку с глаз. – Я просила тебя рассказать, как она умерла.
Она пристегивает ремень, регулирует натяжение, как будто бы я сейчас ничего и не говорила.
– Мне отвезти тебя туда, чтобы ты на нее посмотрела? – спрашивает она, изучая шкалы со скрупулезностью пилота перед вылетом. – Думаю, тебе было бы полезно ее повидать, – предполагает она с болезненной улыбкой и пустым взглядом. – Маленькая птичка возвращается в гнездо после стольких лет.
– Я так не думаю, – отвечаю я, отрицательно качнув головой, мои глаза широко распахнуты, взгляд выдает волнение. Я уже чувствовала себя подобным образом, когда была не уверена, куда именно она тащит меня, подростка. Элли продолжает проверять исправность дворников, хотя дождя нет. Они так и ерзают по стеклу «вжик-вжик», «вжик-вжик», пока она не впрыскивает туда пенящуюся жидкость зеленого цвета. Мы трогаемся, а я оборачиваюсь на табло вылетов и глазею на пассажиров.
– Почему ты решила, что я захочу увидеть ее тело? Учитывая, что ты даже не хочешь рассказать, как она умерла.
– Она просто умерла, о'кей? Она мертва. М Е Р Т В А, чтоб ее. Что еще тебе нужно знать? – она вздыхает. – Тогда куда мы едем, если ты не хочешь смотреть на нашу мертвую мать?
Это прозвучало так, будто мы выбираем между «Костой» и «Старбаксом». Она съезжает на ближайшее шоссе, по направлению к границе с Англией, управляя автомобилем безупречно, несмотря на досаду. Зеленые просторы кажутся бесконечными, их разбавляют только возвышающийся замок и часовая башня отеля «Балморал», иногда виднеющиеся сквозь просветы в живой изгороди. Думаю, я могла бы справиться, затеряться здесь среди бетона и людей, несмотря на воспоминания, которые разделяю с Элли об этом городе. Но сельская местность как открытый океан, глубокий, безбрежный, непреодолимый. И будто бы нет от
