надеясь, что вы войдете в наше положение.
Даймонд с бесстрастным, словно у Будды, лицом молчал, выжидая.
– Мы не можем настаивать на том, чтобы вы откликнулись на нашу просьбу. Но если вы этого не сделаете, мы попадем в затруднительное положение, поскольку Маунтджой, похоже, считает, что вы все еще являетесь сотрудником полиции, и к тому же испытывает к вам доверие. – Фарр-Джонс сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух, после чего, нервно потирая руки, с вымученной улыбкой поинтересовался: – Итак, что скажете?
– Мне нужно сделать телефонный звонок.
Даже самая обычная просьба может быть облечена в такую форму, что прозвучит словно угроза – особенно в устах такого человека, как Даймонд, слывущего мрачным и несговорчивым. После его слов Фарр-Джонс напряженно застыл, сверля собеседника подозрительным взглядом.
– Своей жене, – пояснил Даймонд.
– Но вы не ответили на мой вопрос.
– Я это сделаю – после того, как переговорю с супругой.
Питер встал из-за стола и, вежливо кивнув, вышел из комнаты. Он знал, что Стефани должна находиться дома. Обычно в это время она возвращалась из утреннего похода по магазинам. После обеда имела привычку наведываться в местное отделение благотворительной организации «Оксфам», поэтому звонить ей лучше всего было именно сейчас.
Питер решил спуститься вниз и сделать звонок с аппарата, висевшего на стене в холле.
– Похоже, мне придется задержаться здесь на несколько дней, – сообщил он, когда Стефани сняла трубку. – Справишься без меня?
– Важнее, справишься ли ты, – ответила супруга, которая никогда не изводила Питера бессмысленными упреками. – Ты не взял с собой даже самого необходимого.
– Зубную щетку я куплю здесь.
– Тогда уж купи и лосьон для бритья, да подушистее – если только не собираешься сам стирать себе рубашку. И во что же ты, интересно, впутался?
– Всплыла одна старая история. Похоже, здешним сотрудникам не обойтись без моей помощи.
– Какое-нибудь незаконченное дело?
– Я думал, что оно закончено. Но кое у кого на сей счет другое мнение.
– Если помнишь, ты говорил, что никогда больше не станешь с ними связываться.
– Речь идет не о сотрудниках полиции. Извини, я не могу вдаваться в детали, моя дорогая.
– Что ж, не вдавайся. Речь ведь идет о Маунтджое? Директоре колледжа, который зарезал женщину-журналистку? Знаешь, я тут ждала одного телефонного звонка, да так и не дождалась. Зато успела просмотреть газеты. Питер, не забывай, ты больше не полицейский. Ловить Маунтджоя – не твоя забота, а твоих бывших коллег.
– Помню.
Стефани немного помолчала, а затем поинтересовалась:
– Разве ты не собираешься посоветовать мне запереть все двери и окна и спать с полицейским свистком под подушкой?
– К тебе он точно не заявится.
