хорошо помню, как радовался возможности выбраться из центра города в жаркие дни. Бат действительно выглядел как красивая цветная открытка, но жара там стояла, словно в турецкой бане. Вернуться туда? Подобный вариант я даже не рассматриваю, Стеф. Если только на денек, чтобы немного проветриться. Это был важный этап в нашей жизни – и счастливый для нас обоих. Но он закончился.
– Речь идет о работе. Причем далеко не легкой.
– Какой именно?
– Ты будешь смеяться, но там есть вакансия натурщицы в художественной школе.
Питер хотел расхохотаться, но что-то в тоне жены сдержало его.
– А откуда ты узнала?
Стефани едва заметно улыбнулась:
– Когда я была одинокой женщиной и нуждалась в карманных деньгах, подрабатывала там натурщицей.
– Позировала? Обнаженной?
– Ага.
– Ты никогда мне об этом не рассказывала.
– Подобное нечасто всплывает в обыкновенных разговорах. И потом, ты не спрашивал. Я и сейчас не стала бы об этом говорить, но так уж получилось.
– Что ж, – сказал Питер, немного оправившись от изумления, – если хочешь, могу замолвить за тебя словечко – может, тебя возьмут натурщицей в Челси-колледж.
– Не смей даже думать об этом.
– Наверное, они имели в виду слово «странный», – вдруг произнес Питер.
– Ты о чем? – прищурилась Стефани.
– Про слово из восьми букв. Из твоего кроссворда.
Позднее, уже в постели, Питер заметил:
– Знаешь, Стеф, теперь, конечно, не следует об этом говорить, но я все-таки скажу. Да, я был идиотом, уволившись из полиции. Но когда я это сделал, то не представлял, что мы с тобой окажемся в этом убогом подвале где-то на задворках.
– Да ладно. Наша квартира вовсе не убогая. К тому же я содержу ее в чистоте.
– Ладно, пусть будет скромная.
– И потом, Эллисон-роуд – вовсе не задворки. Ты только послушай. Уже полночь, а шум машин – как на Пиккадилли.
Питер, однако, не ухватился за брошенный ему спасательный круг. Он явно был настроен каяться.
– Ладно бы еще, если бы речь шла только о моей жизни. Но мое решение касалось и тебя, а я не дал тебе возможности высказаться. Увольнение со службы было самым эгоистичным поступком в моей жизни.
– Но ведь это было дело принципа, – возразила Стефани.
– С моей стороны. Но не для тебя.
– Ты был хорошим детективом, но начальство тебя совсем не ценило. Ты просто не мог это больше терпеть. Они не заслуживали того, чтобы иметь в штате такого сотрудника, как ты.
– Да они были только рады от меня избавиться, – усмехнулся Питер. – Я выпадал из обоймы. Их можно понять.
– Да, с тобой непросто поладить, – промурлыкала Стефани и прильнула к мужу.
– Конечно. Я же грубый и нечуткий.
– И
