emphasis>Жильберту Госинни
Месье Мушабьер присматривает за нами
Утром, когда мы на перемене спустились во двор, то не успели ещё разбежаться во все стороны, как Бульон, наш воспитатель, сказал:
– Внимание! Все посмотрели мне в глаза! Я должен пойти поработать в кабинете директора. А пока что за вами присмотрит месье Мушабьер. Будьте добры вести себя хорошо, слушайтесь его и не сведите с ума. Вы меня поняли?
Потом Бульон положил руку на плечо месье Мушабьеру и сказал ему:
– Смелей, малыш Мушабьер!
И он ушёл.
Месье Мушабьер поглядел на нас круглыми глазами и сказал еле слышно:
– Разойтись!
Месье Мушабьер – это новый воспитатель, и мы ещё не успели придумать ему смешное прозвище. Он куда моложе Бульона, этот месье Мушабьер, наверное, сам ещё недавно ходил в школу, и он ещё ни разу не присматривал за нами один всю перемену.
– Во что играем? – спросил я.
– Давайте в самолёты! – сказал Эд.
Никто не знал, что это такое, и Эд объяснил: надо разделиться на две команды, «своих» и «чужих», и каждый из нас будет самолётом. Надо расставить руки в стороны, бегать, делать «вррр» и ставить подножки чужим. Если кто-то упал, его самолёт подбит и он вылетает. Мы решили, что это классная игра и что никаких неприятностей из-за неё не будет.
– Ладно, – сказал Эд, – я буду командиром своих, капитаном Уильямом, я такой фильм смотрел, он там сбивал всех врагов, тра-та-та-та, и хохотал, а один раз его тоже подло сбили, но не насмерть, его положили в больницу, как меня, когда мне аппендицит вырезали, и он выздоровел и снова стал сбивать других врагов, и в конце наши победили. Классное кино!
– Я буду Гинемером, – сказал Мексан, – он самый лучший лётчик.
– А я, – сказал Клотер, – буду Мишелем Танги, я про него на уроках читал в журнале «Пилот». Это что-то! У него всегда с самолётом бывает какая-то авария, но он выкручивается, потому что здорово умеет летать. И у него классная форма.
– Мне подойдёт Буффало Билл, – сказал Жоффруа.
– Буффало Билл – не лётчик, а ковбой, дубина! – сказал Эд.
– А что, ковбой не может стать лётчиком? – ответил Жоффруа. – И вообще, повтори, что ты сказал!
– Что я сказал? А что я сказал? – спросил Эд.
– Ну это, что я болван, – ответил Жоффруа.
– А, точно, – сказал Эд. – Ты болван.
И они стали драться. Но тут же подбежал месье Мушабьер и велел обоим встать в угол. Тогда Эд и Жоффруа расставили руки и пошли на наказанных, а сами делали «вррр».
– Я долечу раньше, чем ты, Буффало Билл! – крикнул Эд.
Месье Мушабьер посмотрел на них и почесал себе лоб.
– Послушайте, парни, – сказал я, – если мы будем драться, выйдет как всегда и на игру не останется времени.
– Ты прав, – сказал Жоффруа. – Тогда давайте разделимся на «своих» и «чужих» и начнём играть.
Но, конечно, вышла обычная история: никто не хотел быть «чужим».
– Ну ладно, – сказал Руфюс, – тогда пусть все будут «свои».
– Да? И свои будут сбивать своих? – спросил Клотер.
– А что! – сказал Мексан. – Есть «свои» и не совсем «свои». Альцест, Николя и Клотер будут не совсем «своими», Руфюс, Жоаким и я – «своими». Ну, полетели!
И Руфюс, Жоаким и Мексан расставили руки в стороны и стали бегать и делать «вррр», только Максан свистел: он бегает быстрее всех и поэтому сказал, что он реактивный самолёт. Мы с Клотером и Альцестом не были согласны. Ну правда, что такое? Вечно Мексан начинает командовать! Мы стояли на месте, а Мексан, Руфюс и Жоаким вернулись и стали бегать вокруг нас, делая «вррр, вррр».
– Ну чего, парни, – спросил Мексан, – вы летаете или нет?
– Мы не хотим быть не совсем «своими», – сказал я.
– Ну чего вы, ребят, – сказал Руфюс, – перемена сейчас закончится, и из-за вас мы не поиграем.
– Ладно, – сказал Клотер, – давайте играть, только не совсем «свои» будете вы.
– Ты смеёшься? – сказал Мексан.
– Сейчас увидишь, смеюсь я или нет! – крикнул Клотер и бросился за Мексаном, который раскинул руки и убежал свистя.
Тогда Клотер тоже раскинул руки и стал делать «вррр» и «тра-та-та-та», но разве Мексана догонишь, если он реактивный самолёт, потому что
