который постигал азы продюсерского бизнеса в Институте культуры. Теперь Саша Баранкин перестал говорить о смене фамилии, о карьере дипломата, и вообще стал больше молчать, чем говорить.
Роман предложил ему «замутить что-то новое», но в поисках этого «нового» в постоянных пьянках и пустых разговорах прошёл почти год. Однажды друзья даже сбросились и купили ноутбук, чтобы записывать свои продвинутые проекты. Ноутбук использовался часто, но не по назначению – Саня, приходя к Ромке в гости, играл в покер на компьютере, а Рома сидя на диване, тыкал кнопки на пульте от телевизора.
Время уходило, а новые идеи не приходили…
Саша всё время твердил, что когда-нибудь должно «попереть» и что нужно только дождаться этого времени! Вспомнив про Сашку, Роман подумал про себя: «Вот и попёрло, Саня».
«О! И Бобёр! – Роман неожиданно вспомнил и про Кольку Боброва, с которым учился на одном курсе в институте. – Колька Бобров, это то, что нужно! Этот знает о рекламе алкоголя всё…»
Бобров когда-то учился вместе с Ромкой в Институте культуры, тоже мечтая стать продюсером: занимался музыкой, но применение своим бесчисленным талантам найти никак не мог и последний год работал аниматором в торговом центре. Причём, когда он пришёл наниматься на работу, кадровики, не зная ещё его фамилии, предложили ему работать аниматором в костюме…бобра.
Когда он рассказывал это друзьям, будучи в изрядном подпитии (на трезвую голову никогда бы не рассказал, точно!) смеялись так, что порвали скатерть и уронили посуду на пол. Платить заставили Бобра, как виновника. У Романа всю ночь болела челюсть от такого длительного приступа смеха.
Но Бобёр не унывал, верил, что станет продюсером и будет с радостью вспоминать свои годы работы в роли аниматора. Так он успокаивал себя, бродя в тридцатиградусную жару под козырьком торгового центра в душном костюме милого животного. В этой работе была только одна радость, – в костюме были такие огромные карманы, что туда спокойно вмещалась пара банок холодного пива. Но эта радость омрачалась другим неприятным свойством того же костюма – дети, зная, что человек в таком костюме не может быстро развернуться, часто пытались ущипнуть его за мягкое место, и это часто им удавалось! Бобёр ругался, пытался поймать детей, но природная мягкость и неповоротливость в костюме берегла детей от дикого, слегка пьяного, но доброго «зверя». На третий месяц он понял, что рекламировал своим видом детский творческий центр, и поэтому зайти туда боялся – от «бобра» на пять метров вперёд разило дешевым пивом.
Бобёр откликнулся на звонок только утром следующего дня: болела голова после вчерашней душной смены. Он буркнул в телефон что-то о свободном дне и пообещал быть у Романа к вечеру.
«Вечер» начался глубоко за полночь. Роман рассказал своим друзьям о необычном заводе и поставленной перед ним задаче, забыв рассказать о двойном повышении оклада, – он предлагал ребятам вместе подумать над новым брендом, благо опыт совместной работы у них уже был. Бобёр, не отрываясь
