Афанасьич, хотел вас спросить, вот отец Серафим, – он священник, так?
– Да, священник.
– А где же церковь тогда, где он служит? Вы же говорили, что в деревне никого нет, все уехали и только вы вдвоём с ним живёте.
– Так и есть, вдвоём и живём. А церковь, вона, – Афанасьич показал в окно, – не видно отсюда, на краю деревни, прям около леса стоит. Вдвоём и служим, он Литургию служит, я алтарничаю, помогаю. Вдвоём и спасаемся, я же, знаешь, пятьдесят лет в городе прожил, потом сюда перебрался. Жена ушла, дети выросли и забыли старика. Кому мы нужны… Вот и спасаемся. С грехами боремся. Со страстями.
– А разве в городе нельзя спасаться?
– Можно, конечно, и в городе. Но искушений больше. Вона, ты сам видишь, как тебя искушения-то достали, до чего довели.
– Да… ну я хотел… чтобы… чтобы работа была нормальная, зарплата хорошая, у меня жена беременная, ребёночка ждём… Хочется, чтобы всё было как у людей… Вот и взялся за такое… – Роман старался задумываться над каждым сказанным словом.
– Да у людей сейчас страх-то что творится, всё ради денег – продают своё время, силы, мысли, здоровье – всё ради денег. Вот лукавый-то и потешается над нами, – люди забыли, что работаем-то мы, чтобы жить, а не живём, чтобы работать. А мы с утра до ночи, с утра до ночи…. а придёт новый начальник, и уволит всех, возьмёт своих, – куда ты, мил человек, будешь деваться? Другую такую работу искать?… И все опять колесом-таки и пойдёт… Нет, ненормально это. В контору на работу пришел, а что тут твоего, в энтой конторе? Всё чужое. Не по-человечески это.
– Ну а как, Афанасьич ещё? Как жить?
– Как жить?… Трудиться надо, над собой в первую очередь. Дом строить надо, хозяйство надо заводить, чтобы всё твое было, а не чужое. Земля есть, – хлеб сажать, чтобы зависеть не от начальников, а от одного Господа Бога. Помолился, вот тебе и урожай, ещё помолился, – два урожая снял, один в городе продал. Вот так раньше жили. Как люди жили отцы наши. А мы…
– Мне кажется, это будет шаг назад в развитии общества, а не вперёд, – подытожил Роман речь Афанасьича.
– Ну и правильно! Назад, к корням своим, к Богу, от которого мы все и произошли. А вперёд – это только к концу света, это всё человек выдумал, что он вперёд идет. Это лукавый зовёт человека, вот он идёт, и думает, что вперёд. Гадаринские свиньи тоже думали, что вперёд бегут, да все вместе в пропасть-то и свалились… А всё почему?
– Почему?
– Да ты читай, вона тут всё и написано. – Афанасьич показал на Евангелие. Хм, как ты ещё ни разу её не открывал, интересно?
– Да я читаю и не понимаю тут ничего.
– А ты читай со вниманием и интересом, а не как детектив, надо захотеть, чтобы Господь открыл тебе глаза… В любом случае, ты думай, размышляй, почему мы тебя тут нашли, на волоске от конца твоего. Ведь Серафима-то что-то толкнуло не к затону идти, а к мосту. Пошёл бы он к затону, ты бы так и лежал до сих пор в камышах энтих. Так и лежал… – Афанасьич махнул рукой, поднялся с дивана и
