этому факту, – напомнила я.
– Я еще не дочитала до эпилога, – сообщила Фира, – но уже непонятно и не нравится. Пишите лучше.
– Давайте исправлю, – предложила я.
– Нет необходимости, так выйдет. Пишите лучше.
– Как? – растерялась я.
– Лучше.
– Вы что имеете в виду?
Фира закатила глаза:
– Ну… я, если бы время нашла, написала книгу по-другому, лучше, то есть талантливее. Только я вынуждена чужое барахло править, в общем, работайте над собой.
Сами понимаете, что после подобного разговора желание общаться с Фирой у меня испарилось навсегда. А еще моя нынешняя редакторша страшно необязательная, постоянно болеющая девица. То у нее проблемы с зубами, то с ушами, то голова болит. Наверное, по этой причине лицо Фиры не покидает недовольная гримаса, а в голосе слышится не высказанная вслух фраза: «Как вы мне все надоели».
– Алло, – донеслось из трубки.
– Фира?
– Да, – буркнула девчонка и отчаянно закашляла.
Все понятно, теперь у нее бронхит, зато она перестанет жаловаться на сердце и гастрит.
– Арина беспокоит. Моя…
– О-о-о, – перебила меня Фира, – опять вы!
– Ну да, – слегка растерявшись от откровенного хамства, ответила я. – А что? Я так вам надоела?
– До смерти, – сообщила Фира, – хватит трезвонить! Вы всех уже до обморока довели.
На какое-то мгновение я оцепенела, но потом, собрав всю волю в кулак, прошептала:
– Хотите сказать, что моя книга…
– Послушайте, – перебила меня Фира, – в «Марко» подобрались одни мямли, неспособные сообщить человеку правду. Но я, слава богу, другая. Вы абсолютно бесталанный человек, прекратите шляться по коридорам издательства, вам просто не могут сказать: «Оставьте нас в покое». Рукопись ужасна, в ней…
Я отбросила трубку, как ядовитую змею. Странно, но слез не было. Наверное, потому, что я давно ожидала подобной отповеди, считая, что занимаю чужое место: Виоле Таракановой лучше было не начинать писать детективы, Арина Виолова тихо скончалась, над ее могилой не прозвучал салют и не стали рыдать толпы фанатов. Следовало признать: стезя прозаика не для меня.
Не успела в душе утихнуть буря, как раздался звонок, я осторожно взяла трубку и, приготовившись к очередным неприятностям, спросила:
– Кто там?
– Сто грамм и огурчик, – ответил Ремизов, хихикая. – Ну ты даешь! Кто же так разговаривает?
– Ты позвонил мне, чтобы преподать урок ведения беседы по телефону? – обозлилась я.
– Экая ты злая, – вздохнул Славка, – ясно теперь, почему Олег разводиться надумал. Я-то, дурак, решил тебя успокоить, сказать: «Не переживай, Вилка, Олег пока у меня, Новый год встретим вместе». Ну не хочет он тебя видеть, ничего, потом помиритесь. А ты как собака: гав-гав. Нет бы подумать головой: кому ты нужна с таким характером?
