style="font-size:15px;"> Через час вернули назад, уже другого. Я начал отвечать на вопросы. Поездка подействовала, Шаде или врач? – неизвестно. Но стал говорить, поначалу едва шевеля языком, будто напрочь отвык от общения с себе подобными. Потом пошло легче, ведь мне показывали картинки и задавали вопросы обо всем на свете, – кроме того, что было. Я говорил, я перебивал сам себя, сам вспоминал далекое и близкое и один раз коснулся бурого видения. Всего перетряхнуло, врач перевел разговор на другое.
Наташа встречала во дворе. Молча подошла, обняла. Постояли пару минут у крыльца, потом вошли в дом, серую безликую хрущевку. Медленно поднялись по щербатой лестнице, Наташа осторожно поддерживала за талию, точно боялась, что я упаду. Когда вошли в квартиру, порывисто прижалась, обняла… как когда-то. Я вздрогнул, но ответил ей. И неожиданно заплакал.
Торопливо, перебивая сам себя, начал рассказывать про багровую комнату, про следы, про мое везение с транспортом, про фонарь, про следы снова. Про всюду следы. И только потом перешел к Але. Выплакивал фразы, не в силах остановиться, Наташа обнимала, целовала в лоб, в щеки, гладила волосы, прижимала к груди… как когда-то. Я говорил и говорил, не замечая, не слыша, делясь собой, почувствовав возможность хоть часть невыносимой ноши предложить той, которая… с той, с которой…
Я немного успокоился, не знаю, сколько прошло времени, наверное, много, начинало вечереть. Затих, запоздало осознав и объятья, и поцелуи, и легкую ее руку, приглаживающую волосы на макушке. Снова вздрогнул непроизвольно, как-то подхватился, она отстранилась. И еще какое-то время разглядывала меня, пристально, как когда-то. Когда мы были вместе. Мы, а не я с Алей, давно, вечность, четыре года назад. Но познакомились куда раньше, и очень медленно, будто неохотно сходились. Сошлись, а по прошествии полутора лет, нет, чуть больше, снова начали расходиться, так же медленно, без желания, – остывшее, оно покинуло нас первым, и мы подчиняясь его воле, расползались по своим углам. Какое-то время не общались вовсе, даже не переписывались. А потом, вдруг оказался во власти Али. В полной, безоговорочной, беззаветной ее власти, которой отдался весь, впервые и без остатка. Никогда не жалел об этом. И не буду, этот год я ощущал себя так, будто родился прошлым летом, знойным, жадным, желанным, и таким…
А этим вернулся из жизни.
– Мы беспокоились за тебя, последние две недели от тебя ни весточки. Как будто пропал. Аля очень переживала. Что-то случилось?
Вернулся окончательно.
Наташа замолчала. Я долго смотрел на нее, она, не поднимая головы, принялась механически разглаживать покрывало – как делала всегда, когда ненароком задевала очень личное. И не осмеливалась сказать что-то еще.
– Нет. Ничего не случилось. Связи совсем не было. Горы, глухомань.
Она вздохнула, подняла глаза.
– Я тоже нервничала.
– Я
