Поговорим завтра. Пока.
Он повесил трубку, включил компьютер и ввел в поисковик какой-то запрос.
Сэм свирепо смотрела на него.
– Ричард, а почем сейчас акции «Ай-би-эм»? – спросил Питер Ролингс.
– Секунду. – Он еще постучал по клавишам. – Черт, Нью-Йорк, похоже, слетел с катушек.
Арчи встревоженно оглянулся, потом снова посмотрел на Сэм, ему явно не терпелось пойти и проверить самому, но он передумал. Один только Андреас не выказывал ни малейшей озабоченности – сидел, глядя перед собой, прихлебывал вино и улыбался довольной холодной улыбкой. Может быть, швейцарские банкиры все всегда знают заранее? И считают британских финансистов своими марионетками?
– Спрос – сто двадцать четыре и пять восьмых! Предложение – сто двадцать четыре и семь восьмых! – выкрикнул Ричард и выжидающе посмотрел на Андреаса. Тот едва заметно одобрительно кивнул ему.
Сэм встала из-за стола, чувствуя устремленные на нее взгляды гостей, и подошла к Ричарду.
– Выключи его, – прошептала она. – Немедленно.
– Я хочу понять, продадим ли мы акции.
– Меня это не волнует. Я хочу, чтобы ты выключил комп. Сейчас же.
Она вернулась за стол, расточая улыбки, и принялась убирать тарелки после десерта.
– Принеси сыр, Ричард, – попросила она, направляясь на кухню.
Там она поставила стопку тарелок возле мойки. Включила кофеварку.
– Буйабес был высший класс, – сказал Ричард, тоже появившись на кухне. – Просто пальчики оближешь.
– Он был ужасен. И оленина – просто катастрофа. Слушай, а почему этот твой Андреас не снял перчатку?
– Он никогда ее не снимает. А что?
– Жутковато выглядит.
– Ничего страшного. Я думаю, последствия какой-нибудь аварии. Шрам или еще что-нибудь в этом роде. – Ричард положил руки ей на плечи. – Ты слишком взволнована, Багз. Расслабься.
Сэм стряхнула с себя его руки и повернулась к мужу:
– Ты напился.
– Я в норме.
– Ведешь себя просто ужасно. Всех смущаешь. Нам пришлось выслушивать твою болтовню про песчанок вверх задницами и про то, что Екатерина Великая умерла, трахаясь с жеребцом, а потом ты вообще ушел из-за стола и занялся работой.
– А ты весь вечер сидишь как манекен. Ни с кем не разговариваешь. Притулилась в уголке и смотришь перед собой. Ты что, неважно себя чувствуешь?
– Я отлично себя чувствую.
– А выглядишь ужасно. Весь вечер бледная, как простыня. Тебе нужно показаться врачу.
– Я тебе говорила, меня напугала эта авиакатастрофа.
– Да брось ты, Багз, какой из тебя, на хрен, оракул.
Сэм смерила его гневным взглядом. Вот так. Они с мужем два совершенно чужих человека. Она больше не могла говорить с Ричардом ни о чем важном – с таким же успехом можно обсуждать это с первым встречным в автобусе. Сэм развернулась и
