посмотрела на Клер:
– И что, эта ваша миссис Вулф и впрямь ясновидящая?
– Да, и еще какая. Все знает наперед. Она предсказала, что мы с Роджером расстанемся.
– А что-нибудь хорошее она вам предсказывает?
– Иногда бывает. – Клер улыбнулась, ее глаза уставились в потолок, а мясистое лицо приняло отрешенное выражение; она словно бы погрузилась в транс. – Иногда миссис Вулф сообщает мне очень хорошие новости.
Сэм и Кен стояли в маленькой монтажной без окон среди коробок с пленками, полосок целлулоида и липких ярлыков – их тут были миллионы, наклеенных на все вокруг и исписанных фломастерами. Они смотрели на маленький экран монтажного стола «Стинбек».
Тони Райли, их монтажер, погасил верхний свет, и аппарат слегка загудел, закрутился. На экране возник капот кремового автомобиля – длинный, стильный, винтажный. Затем чья-то рука включила на приборной доске радиоприемник.
«Я в раю… Я в раю… Я в раю…» Сэм мысленно пропела слова еще не записанной песни, которой будет сопровождаться картинка. Камера отъехала назад, на экране появился молодой, хорошо одетый мужчина: он катил сквозь ночь в «мерседесе»-кабриолете пятидесятых годов. Молодой человек постукивал по рулю в такт ритму и вел машину очень медленно, она ползла как черепаха. Камера показала его лицо крупным планом – гладкое, самоуверенное, жизнелюбивое, после чего переместилась вперед, продемонстрировав длинную узкую улицу, застроенную по обе стороны симпатичными коттеджами.
Двери всех домов были открыты, и возле каждой стояла фривольно одетая девица. Мужчина медленно вел машину, а они выходили поближе к дороге, чувственно гладили автомобиль руками, ногами, пальмовыми ветвями, соблазнительно приподнимали на себе платья, показывали чулки с подвязками. Человек за рулем крутил головой то в одну, то в другую сторону, напевая: «Я в раю… Я в раю… Я в раю…»
Потом смена кадров: два санитара катят по улице больничную койку, на которой кто-то лежит. Девушки в страхе отшатываются в стороны, в безмолвном ужасе наблюдают, как каталка останавливается перед «мерседесом». Камера дает крупным планом лицо несчастного – это тот самый молодой человек, что прежде сидел за рулем машины.
«Ад или рай… – Слова эти автоматически пронеслись в голове Сэм. – Не перекладывайте выбор на кого-то другого. Пользуйтесь презервативами».
Камера проезжает мимо койки и снова показывает «мерседес», брошенный у края дороги и охваченный пламенем. Впереди вдоль улицы горят другие машины, из окон домов появляются языки пламени.
Аппарат со щелчком выключился, вспыхнул верхний свет.
И воцарилось молчание. Вечно это молчание, черт бы вас всех подрал.
Первый режиссерский монтаж.
Сценарий Кена Шепперда, лауреата международных премий. Гонорар берет аж двадцать тысяч.
Молчание затягивалось.
«Мы уложились в бюджет, – подумала Сэм. – И это полностью моя заслуга. Кена надо держать в узде, а то, будь его воля, он бы все денежки профукал и оставил нас без прибыли. С ним ни на минуту
