страданий причинил мне мой прежний образ жизни, и я всей душой стремился обрести новую жизнь благодаря философии кайзен. Ведь она учит непрерывному совершенствованию души, духа и тела. Благодаря ей мое духовное богатство будет непрерывно расти.
– Знаешь, я последнее время я только и слышу о «духе, душе и теле». Стоит мне включить телевизор, как я попадаю на проповедника, вещающего об этих вещах, – перебил его я. – И честного говоря, меня не вдохновляют все эти проповеди. Я просто не верю тем, кто об этом говорит.
– Пойми, что нельзя взрастить дух, не совершенствуя тело, – мягко ответил Джулиан. – Если ты будешь здоров и крепок физически, но при этом душа твоя будет мелкой и пустой, то все время будешь метаться от одного к другому и нигде не найдешь удовлетворения. Если же ты отдашь все силы тому, чтобы раскрыть в себе потенциал всех трех составляющих твоей сущности, ты воистину достигнешь просветления и обретешь вечное блаженство.
– Все это очень волнует меня, друг мой, – искренне сказал я.
– Относительно же того, с чего начать, – прямо сейчас займемся конкретными практиками. Обопрись руками об пол, словно хочешь отжаться, – скомандовал он.
(«Прямо как в армии, – подумал я, – а Джулиан – как старший сержант».) Однако мне было любопытно, что будет дальше, и я сделал так, как он велел.
– Теперь отожмись столько раз, сколько сможешь. Не останавливайся до тех пор, пока не выбьешься из сил.
Пыхтя и краснея, я отжимался с большим трудом. Самая большая физическая нагрузка, которую знало мое стокилограммовое тело, – поход с детьми в ближайший Макдоналдс или же субботний гольф с партнерами. Я отжался пятнадцать раз и впал в полуобморочное состояние. Ночь была жаркой, и я пропотел до нитки. Но я был настроен не ударить лицом в грязь и продолжал отжиматься, пока моя решимость не иссякла вместе с физическими силами. Отжавшись двадцать три раза, я упал на пол.
– Это все. Больше не могу, – прохрипел я.
– Уверен, что не можешь?
– Абсолютно. Мне нужна передышка. Если это урок, то урок того, как в кратчайшие сроки довести себя до инфаркта.
– У тебя хватит сил еще на десять отжиманий. Так что продолжай. – Тон Джулиана не допускал возражений.
– Ты шутишь???
Но мне пришлось подчиниться. Один, два… пять… восемь… Десять! Я свалился на пол почти бездыханным.
– Я изнемогал так же, как и ты, в ту великую ночь с Раманом, когда услышал от него странную притчу, – спокойно произнес Джулиан. – И он сказал мне, что лучший учитель – это боль.
– Да чему же можно научиться, так издеваясь над собой? – задыхаясь, выговорил я.
– Раман и другие великие мудрецы Сиваны считали, что человек больше всего растет тогда, когда выходит из привычных границ и попадает в пространство Неведомого.
– Допустим. Но причем тут «упал-отжался»?
– Когда
