гораздо быстрее. Давно привык к постоянным разъездам, да и собирать было особо нечего. Из всех вещей запасной комплект униформы с нижним бельём, «мыльно-рыльные» принадлежности со старомодной бритвой и набор кое-каких специфических инструментов. Всё легко уместилось в десантный ранец.
Смит одобрительно хмыкнул, выслушав доклад лейтенанта о готовности отбыть в командировку. Показав кивком, чтобы следовал за ним, поднялся на борт. Челнок был скорее малым шестиместным космокатером, но кроме Смита с Крючковым на нём никого не оказалось. Данила слегка удивился, когда капитан сел в кресло пилота. Никогда бы не подумал, что такие люди могут снизойти до самостоятельного пилотирования.
Впрочем, Смит недолго показывал свои навыки управления челноком – надо сказать, весьма недурные – и вскоре пристыковался к большому грузовому борту, где оба пассажира смогли оценить «удобства» жилого отсека. Это, конечно, не комфортабельный круизный лайнер, но какие-никакие каюты в нём всё же имелись. Впрочем, через пару часов к вящей радости Крючкова они всё на том же челноке покинули «гостеприимный» грузовик.
Ещё несколько раз Смит перелетал от корабля к кораблю, цепляясь то к одному, то к другому. Его челнок всегда натыкался на какой-нибудь транспорт, словно капитана поджидали в заранее условленном месте. Казалось бы, откуда взяться кораблю в конкретной точке совершенно пустого, безграничного космоса? Но нет, вот он, висит в чёрной бездне, подмигивая бортовыми огнями. Едва к нему пристыкуешься, включает все двигатели и устремляется в подпространство, чтобы вынырнуть в неведомой дали через неизвестно сколько парсеков и снова отпустить таинственных пассажиров.
Время пребывания на кораблях разнилось. На одних проводили всего час или два от силы, на других торчали подолгу. Причем Данила не имел ни малейшего понятия ни о маршруте, ни о цели путешествия. И Смит знай себе, помалкивал. Так в полном неведении прошёл почти весь этот челночный рейс.
Лишь на последнем отрезке пути в тесной каюте с откидными кроватями, где пришлось куковать почти целые сутки, дэдээровец вдруг выложил на стол перед Крючковым портативный голограф и нажал кнопку воспроизведения. В пучке мерцающих лучей вспыхнуло трёхмерное изображение «Витязя», так похожего на древнего латника в миниатюре. Кивнув на голограмму, Смит поинтересовался:
– Узнаёшь модель?
С интересом посмотрев на крутящийся силуэт, Крючков уверенно кивнул. Ещё бы не узнать. Его родная стихия. Достаточно мимолётного взгляда, чтобы с ходу определить:
– БМД-3М. Запущен в серийное производство сто с лишним лет назад. Смесь «единицы» и не очень удачной «двойки», у которой ходовая оказалась слабовата. Движок был хорош, но слишком навороченный. Ремонтировать его в полевых условиях практически невозможно. Поэтому от «двойки» остался только корпус, усиленный активной энергетической бронёй и новое вооружение. Ходовую
