Эх, видели бы вы, какой у нее пирсинг в ноздре.
– Что в носу? – не поняла Марина Степановна.
– Сережка, – вздохнула Тамарочка.
– Что?!
– Серьга.
– Ну и ну, – покачала головой мать Вована, – дожили! Вот какие люди детей учат! Естественно, что от них ничего, кроме глупостей, не услышать! Палец из бутылки не вынуть! Бред!
– А вот и нет! – заорала Кристина.
– Да, – топнула ногой Марина Степановна, – идиотизм!!!
Так, сейчас Кристина закричит: «Вы сами кретинка!» – и тихий, мирный вечер превратится во вселенский скандал. Но девочка, против ожидания, не накинулась на обидчицу любимой преподавательницы с кулаками. Кристина вскочила и вылетела в коридор. Я перевела дух, Томочка, предусмотрительно не принимавшая никакого участия в споре, стала заваривать чай.
– Отвратительно, – злилась Марина Степановна, – серьга в носу! Чему такая особа научит!
Я уткнулась в тарелку, надо бы уйти к себе, да жаль оставлять Тамарочку одну с этой гарпией.
– Здрасьте всем, – сказал папенька, входя в кухню, – во, девки, сварите креветочек.
С этими словами он швырнул в мойку два шуршащих пакета, а потом водрузил на стул сумку, в которой звякали бутылки.
– Никакого пива! – сердито сказала я.
– Ну, доча, – заныл Ленинид, – не вредничай, и вообще, мне доктор прописал!
Я удивилась, несколько дней назад папеньку скрутила боль в желудке. Ленинид понесся к докторам и пришел очень грустный.
– Язва у меня, – шепотом сообщил он, – вот до чего жисть довела! Эх, мало хорошего я видел, одни зоны!
Я хотела было справедливо возразить папеньке, что в тюрьму он каждый раз попадал по собственной инициативе. Очень прошу вас, не подумайте, что Ленинид был диссидентом, борцом за социальную справедливость. Нет, мой родитель – банальный вор, правда бросивший криминальную стезю. Сейчас он честно трудится на мебельной фабрике. Впрочем, имея такую жену, как Наташка, не забалуешь. У нее хуже, чем на зоне: даже шагать вправо или влево не понадобится, достаточно лишь подумать о чем-то крамольном, и сразу расстрел без предупреждения. Поэтому я ответила отцу:
– Не стенай. Язва сейчас лечится за неделю, пропьешь курс таблеток, и здоров.
Папенька тяжело вздохнул и теперь не забывает при каждой возможности вспоминать язву.
Ленинид вытащил из сумки «Клинское».
– Что же тебе сказал доктор? – поинтересовалась Томочка.
– Если уж очень захочу выпить, то ни водку, ни коньяк, ни вино, а чуток пива, – ответил Ленинид. – Эх, хорошее дело!
Марина Степановна брезгливо отодвинулась от стола.
– Хотите глоточек? – радостно предложил ей папенька. – Не познакомились мы. Здравствуйте, Ленинид, отец Вилки…
Уж не знаю, что собралась ему ответить мать Вована, судя по ее сжавшимся в нитку губам, ничего хорошего, но тут в кухню влетела Кристина и заорала:
– Вот!
