style="font-size:15px;"> Миссис Т. кашляет, будто подавилась.
Я: Миссис Т…
Миссис Таунсенд достает из ящика стола упаковку бумажных салфеток, промокает глаза.
Я: Что с вами?
Миссис Т.: В голове не укладывается…
Я: Да. Ну, мне пора, у меня занятие по керамике.
Миссис Т.: Прости меня. Вот так ужас. (Откашливается). Тебе придется еще пропускать уроки?
Я: Только в мае, перед выпускными экзаменами. Но это совсем ненадолго – съезжу показаться врачу. Так, для профилактики.
Миссис Т.: Ты такая сильная!
Я (собираю вещи, поглядываю на дверь): Стараюсь.
Миссис Т.: Когда мы с тобой познакомились, тебе было четырнадцать – маленькая такая, в очочках (складывает пальцы наподобие очков).
Я: Я и сейчас в очках.
Миссис Т.: Но это совсем другие очки. Более изящные, для взрослых. Ты в них совсем молодая дама.
Я: Спасибо.
Миссис Т.: Сэмми, подожди.
Я: Хорошо.
Миссис Т.: Ты такая сильная, но… Но, учитывая… (Миссис Т. опять закашливается).
Тут у меня к горлу подкатил противный комок – думала, побочный эффект обезболивающего. Миссис Т. меня здорово поддерживала, с тех самых пор как я перешла в старшую школу. Из взрослых только она меня слушала по-настоящему.
Родители, конечно, тоже пытались, но урывками, минут по пять, а в остальное время то работали, то кормили младших, то латали очередную дыру в нашем ветхом доме на склоне горы. В мои дела они не особо вникают, лишь бы я по дому помогала и не дала младшим умереть с голоду. Когда я сказала миссис Таунсенд, что мечтаю выиграть Чемпионат страны по дебатам, поступить в Нью-Йоркский университет и стать адвокатом-правозащитником, она сразу ответила: «Давай попробуем!» Она одна в меня поверила.
А сейчас она… не побоюсь сказать, будто одной рукой схватила меня за горло, а другой вырвала мне сердце.
Миссис Т.: Думаешь, университет тебе по силам?
Взрыв мозга.
Я: Что?
Миссис Т. (тыча пальцем в экран): Это… я, конечно, еще почитаю – но, похоже, болезнь влияет на все. И вред может быть огромным.
Я: Знаю.
И вот какая штука. Здоровье – я с этим справлюсь, но прошу, не лишайте меня будущего. Я столько сил в него вложила, так хорошо все спланировала. Столько лет трудилась, чтобы попасть в Нью-Йоркский университет, а сейчас финишная прямая. Мысль, что миссис Таунсенд допускает хоть на минуту, будто я могу сдаться, привела меня в ярость.
Миссис Т.: И, кроме всего прочего, у тебя будет ухудшаться память. Как же ты собираешься учиться? А вдруг…
Я: Нет!
Миссис Т. отшатнулась. Настал и мой черед рыдать. Плачу я редко, организм к слезам не привык, вот и не получилось плакать красиво, хрустальными слезинками, как супермодель. Меня трясло, в стеклах очков скопились
