и девчушка за ней упали на колени, от чего Атей немного поморщился, что не укрылось от взгляда Лайгора, который чуть в стороне стоял боком и к тем и другим. Когда он увидел реакцию парня на коленопреклоненных девиц, его левая бровь слегка, практически незаметно, дернулась от удивления.
А еще кто-то прошептал: «Не знаю такого рода, голодранцы, небось». Но его никто не услышал, ну, почти никто.
– Мне неизвестно, кто это сказал, – ровным голосом начал говорить парень. – Но когда услышу этот голос еще раз, то обязательно его узнаю. У меня очень хорошая память.
Абсолютно все посмотрели на Призрака, не понимая, о чем он.
– Но могу уже сейчас ответить этому разумному, – продолжил парень. – Да этот род совсем небольшой. Он состоит всего из двух разумных.
Атей сам не понимал почему, но его очень задели услышанные им слова. Почему, ну, почему во многих мирах и у многих народов единственным мерилом достоинства, знатности и величия являются в первую очередь деньги? Его нервозность передалась и Саю, хвост которого, словно тугая плеть, начал хлыстать по бокам. А парень продолжил:
– За всю свою жизнь я услышал от своего воспитателя и наставника очень много умных изречений, но одно из них мне запомнилось особенно, и я выбрал его для себя жизненным девизом: «Где Честь, там и Правда». И если еще раз кто-то позволит про меня или мой род сказать что-то не совсем хорошее, то я вобью ему эти слова в глотку, – негромко, но пробирающим до костей голосом, таким, что способны вымораживать океаны, закончил Атей.
«Это купец, – послал зов Сай. – Он скоро обделается от страха, как тот бандит».
«Я тоже это чувствую, дружище».
Спустя пару мгновений, резко успокоившись, с ласковой, но хищной улыбкой, Атей обычным голосом добавил:
– Вобью вместе с зубами.
– Ха-ха-ха, – раздался громкий смех от лежащих в стороне раненых. – Мне нравится этот парень, задери меня хурги.
– Это кто? – посмотрев на стоящего рядом Хальда, спросил Атей.
– Адым, – поморщился Северянин. – Вот он точно неотесанный, что то бревно. Одним словом – урукхай.
Смотревшие до этого на Атея с нескрываемым ужасом караванщики, за исключением, конечно, воинов – этих мало чем запугаешь, стали потихоньку приходить в себя. Некоторые после заразительного смеха Адыма даже начали скромно улыбаться.
– Почему вы стоите на коленях? – подошел к крупной женщине и девчушке Призрак.
– Понимаешь, Атей, – решил просветить его Лайгор, оказавшийся рядом с парнем. – По нашим законам, теперь все это, – он обвел рукой поляну, – является твоим трофеем, за исключением свободных разумных. Медая и Даринка рабыни Хрока, значит, в какой-то степени тоже являются имуществом, только живым.
Не любил Атей рабство, но понимал, что в каждом мире свои порядки и устои. Но еще больше он не любил рабов, которые безропотно воспринимали свою судьбу, теряя гордость
