Подобные завывающему за обшивкой самолета ветру, в душу хлынули воспоминания – так же стремительно, как и всегда. Последний раз они с матерью разговаривали по телефону. Это было утро Дня благодарения.
– Извини, мам. – Рейчел позвонила домой из занесенного снегом аэропорта О’Хара. – Я знаю, что в нашей семье никогда не проводили День благодарения врозь. Но похоже, что сегодня это произойдет.
Казалось, мать ужасно расстроилась.
– Я так мечтала тебя увидеть!
– Да и я тоже. Когда будете с папой смаковать индейку, представляй себе, как я здесь, в аэропорту, питаюсь всякой гадостью.
Повисло долгое молчание. Потом миссис Секстон вновь заговорила, но ее голос звучал как-то странно.
– Дочка, я не хотела говорить до твоего приезда, но отец утверждает, что слишком занят и не сможет в этом году выбраться на праздник домой. Останется в своей квартире там, в Вашингтоне, на весь уик-энд.
– Что?! – Рейчел не смогла скрыть изумления, но оно тут же сменилось гневом. – Ведь это же День благодарения! Сенат не заседает! А до дома ему добираться меньше двух часов! Он просто обязан быть с тобой!
– Я знаю. Но он говорит, что измучился. Слишком устал, чтобы вести машину. И решил поработать в выходные.
– Поработать?
В вопросе слышалось явное недоверие. Скорее всего сенатор Секстон намерен погрузиться в общение с другой женщиной. Его измены жене, которые он пытался скрывать, начались много лет назад. Миссис Секстон не была дурочкой, но интрижки мужа всегда сопровождались убедительным алиби и болезненным неприятием малейшего подозрения в неверности. В конце концов миссис Секстон решила, что единственный возможный выход для нее – просто не обращать внимания на похождения супруга.
Рейчел пыталась убедить мать в необходимости развода, однако Кэтрин Уэнтворд Секстон умела держать слово.
– «Пока смерть не разлучит нас», – процитировала она. – Твой отец подарил мне тебя, прекрасную, замечательную дочь. За это я ему благодарна. А за свои поступки он когда-нибудь сам ответит перед высшим судом.
И вот, находясь в аэропорту, Рейчел буквально кипела от гнева.
– Но тебе придется провести День благодарения в одиночестве!..
Она едва сдерживалась. Бросить семью в День благодарения – это было чересчур даже для сенатора Секстона.
– Ну… – бодро сказала миссис Секстон, – разумеется, я не могу позволить всей этой еде испортиться. Отвезу к тетушке Энн. Она ведь всегда приглашала нас на День благодарения. Позвоню прямо сейчас.
Рейчел ощутила, как острое чувство вины чуть отступило.
– Договорились. А я приеду домой сразу, как только смогу. Целую, мамочка.
– Счастливо долететь, милая.
В десять тридцать вечера такси, в котором ехала Рейчел, наконец свернуло на аллею роскошного поместья Секстонов. Она сразу поняла: что-то случилось. Возле дома – три полицейские машины. Несколько
