вне всяких сомнений, должна была его порадовать:
«Сейчас смотрел у Сёмы гарнитур мебели, будуарный, за очень низкую цену – 6 червонцев. Решили с Тасей купить… Иду на риск – на следующей неделе в „Недрах“ должны заплатить за „Д[ьяволиад]у“».
Но уже через день в дневнике вновь появилась тревожная запись:
«29-го октября. Понедельник. Ночь.
У меня в связи с болезнью тяжёлое нервное расстройство, и такие вещи меня выводят из себя».
Вскоре Булгакова посетил врач:
«6 ноября (24-го октября) Вторник. Вечер.
Недавно ушёл от меня Коля Г. Он лечит меня».
Коля Г. – это Николай Леонидович Гладыревский, приятель ещё с киевских времён. Это он в первые дни пребывания Булгакова в Москве приютил его и его жену в студенческом общежитии.
В тот же день (6 ноября) дневнику было доверено ещё одно откровение, звучавшее как заклинание:
«… в литературе вся моя жизнь. Ни к какой медицине я больше не вернусь…
Сегодня, часов около пяти, я был у Лежнева, и он сообщил мне… что „Нак[ануне]“ всеми презираемо и ненавидимо. Это меня не страшит. Страшат меня мои 32 года и брошенные на медицину годы, болезни и слабость. У меня за ухом дурацкая опухоль… уже два раза оперировали. Из Киева писали начать рентгенотерапию. Теперь я боюсь злокачественного развития. Боюсь, что шалая, обидная, слепая болезнь прервёт мою работу…
Я буду учиться терпеть. Не может быть, чтобы голос, тревожащий меня сейчас, не был вещим. Не может быть. Ничем иным я быть не могу, я могу быть одним – писателем.
Посмотрим же, и будем учиться, будем молчать».
Между тем происходившие в стране события молчанию не способствовали. Мало того, что о болевшем Ленине практически ничего не сообщалось, в конце первой декады января 1924 года в печати появилось сообщение о внезапной и не менее загадочной болезни другого вождя – Троцкого. Булгаков записал в дневнике:
«Сегодня в газетах: бюллетень о состоянии здоровья Л.Д. Троцкого.
Начинается словами: „Л.Д. Троцкий 5-го ноября прошлого года болел инфлуэнцей…“, кончается: „отпуск с полным освобождением от всяких обязанностей, на срок не менее 2-х месяцев“. Комментарии к этому историческому бюллетеню излишни.
Итак, 8-го января 1924 г. Троцкого выставили. Что будет с Россией, знает один Бог. Пусть он ей поможет».
Поражает точность диагноза, поставленного «лекарем с отличием» происходившим в стране событиям.
А между тем Булгакову уже собиралась улыбнуться удача. Об этом свидетельствует дневниковая запись от 25 февраля 1924 года:
«Сегодня вечером получил… свежий номер „Недра“. В нём моя повесть „Дьяволиада“».
Литературная общественность страны Советов встретила сатирический опус Михаила Булгакова спокойно. Повесть никого не потрясла и из равновесия не вывела. И специальных критических статей, посвящённых разбору «Дьяволиады» в печати
