мужем последовала и жена. Впоследствии она вспоминала:
«… в госпитале я работала сестрой, держала ноги, которые он ампутировал. Первый раз стало дурно, потом ничего… Он был там хирургом, всё время делал ампутации».
Работать в прифронтовой полосе пришлось недолго: в конце лета 1916-го Булгакова неожиданно откомандировали в Смоленск. Там он получил назначение в больницу села Никольского. В одном из булгаковских рассказов даётся объяснение этой неожиданной перемене места службы: опытных врачей мобилизовывали в действующую армию, а на их места направили выпускников медицинских факультетов:
«Весь мой выпуск, не подлежащий призыву на войну (ратники 2-го разряда выпуска 1916 года), разместили в земствах».
Смоленская глубинка встретила Булгакова не очень ласково. Об этом впоследствии он напишет в «Записках юного врача»:
«Если человек не ездил на лошадях по глухим просёлочным дорогам, то рассказывать мне ему об этом нечего: всё равно не поймёт. А тому, кто ездил, и напоминать не хочу.
Скажу коротко: сорок вёрст, отделяющих уездный город…
от… больницы, ехали мы с возницей моим ровно сутки».
Михаил Афанасьевич уже вполне освоился на новом месте, когда из Киева сообщили, что ему выписано свидетельство об окончании университета. Произошло это 31 октября 1916 года. Вновь перед нами типичная «дьявольская» отметина – число 31 (то есть 13 наоборот). Убеждённые материалисты имеют полное право на очередную ироническую усмешку.
Тем временем наступил год 1917-ый. В мае месяце Булгакову предстояло отметить своё двадцатишестилетие – всё те же «два раза по 13». А тут ещё глушь сельская. Нелегко после шумной, переполненной людьми и событиями киевской жизни, после напряжённых месяцев, проведённых в прифронтовом госпитале, оказаться вдруг в тихой смоленской глубинке. Слишком большой был контраст. Любой почувствовал бы себя неуютно.
О том, что ощущал тогда Михаил Булгаков, довольно подробно описано в его рассказе «Морфий». Все события там разворачиваются в самом начале 1917 года.
«… 20 января.
…я очень рад. И слава Богу: чем глуше, тем лучше…
11 февраля.
Всё вьюги да вьюги… Заносит меня!.. С работой я свыкся. Она не так страшна, как я думал раньше. Впрочем, много помог мне госпиталь на войне. Всё-таки не вовсе неграмотным я приехал сюда».
Да, он очень быстро освоился, втянулся в спокойный размеренный ритм сельской больницы, и его настроение изменилось. В том же рассказе «Морфий» сказано:
«Давно уже отмечено умными людьми, что счастье – как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь. Но когда пройдут годы – как вспоминаешь о счастье, о, как вспоминаешь!
Что касается меня, то я, как выяснилось это теперь, был счастлив в 1917 году, зимой. Незабываемый, вьюжный, стремительный год!»
Но именно в этом «вьюжном, стремительном» году и случились два «незабываемых»
