товары на Глендалохскую ярмарку. Самые разные путники – в том числе актеры, жонглеры, дрессировщики, карманники и шлюхи – стекались в монастырский город в надежде зачерпнуть хоть пару горстей серебра, которое рекой текло по его улицам во время недельного празднества.
Работа кипела, но звон молотков и топоров, крики рабочих, скрип телег и рев скота почти не доносились до Луи: они тонули в шуме дождя и стонах юной ирландки, которая в этот момент извивалась под ним.
Ее звали Фэйленд, и Луи полагал, что ей около двадцати или чуть больше. Она была красива, как все те женщины, с которыми он уже спал, а спал он со многими. Кожа ее была белая и гладкая, как масло, волосы – длинные и темные, и в этот миг они, словно грива дикого животного, волной стелились по меху шкуры, на которой она лежала.
Луи начал двигаться быстрее, и Фэйленд впилась пятками ему в поясницу, не прекращая царапать его плечи ногтями. Поначалу он находил это возбуждающим, но теперь не испытывал ничего, кроме боли. Она ахала и кричала что-то, чего Луи не понимал. Он пробыл в Ирландии меньше года, а когда приехал, говорил только на своем родном франкском. Теперь он вполне мог объясняться на местном наречии, но все еще не понимал слов Фэйленд, которые она цедила сквозь сжатые зубы, выгибаясь под ним.
Однако Луи не думал, что слова имеют значение. Его немалый опыт подсказывал ему, что женщины в подобных обстоятельствах говорят обычно одно и то же, вне зависимости от происхождения. Он задвигался еще быстрее, и Фэйленд обхватила его руками, притягивая к себе и сильнее толкаясь навстречу. Теперь они оба задыхались, приближая друг друга к финальному моменту.
Затем они долгое время просто лежали, утонув в мягких мехах, сложенных на высокой скамье внешней комнаты. Когда этим утром он подошел к ее дому и тихонько постучал в дверь, оглядываясь на площадь, дабы убедиться, что никто не смотрит в его сторону, он мысленно представлял себе продолжение в спальне наверху, как бывало раньше. Но до спальни они не дошли.
Фэйленд открыла дверь, вытащила его из-под дождя, привлекла к себе и прижалась губами к его губам. Он обнял ее стройное тело, и вскоре они уже стаскивали друг с друга одежду, запускали руки друг другу в волосы, растворяясь в ощущениях. Они не отошли и на десять футов от двери.
Теперь Луи позволил дыханию успокоиться и задумался о слугах, которые обычно здесь ошивались. «Она, наверное, отослала их прочь», – подумал он. Девчонка все планировала наперед. Ему это нравилось.
А затем он услышал за спиной голос – спокойный, размеренный и холодный.
– Ну что, теперь вы закончили?
Фэйленд ахнула, и Луи скатился с нее; ему вмиг стало холодно и неуютно. В двери, ведущей на кухню, явно зайдя с черного хода, стоял Колман мак Брендан, владелец дома, самый богатый человек в Глендалохе и – в основном благодаря этому факту – муж Фэйленд.
Колман красотой не блистал. Он был как минимум вдвое старше Фэйленд, невысокого роста, коренастый,
